Проблемы и перспективы инновационного развития экономических систем. Проблемы и перспективы развития инновационной системы рф. Проблемы реализации стратегии развития инноваций

Международное право введено в правовую систему Российской Федерации ч. 4 ст. 15 Конституции России. В ней говорится: «Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора».

В литературе неоднократно отмечалось, что данное положение носит очень общий характер, и поэтому применение его на практике затруднительно 1 Зимненко Б. Международное право в судебной практике России: гражданское и административное судопроизводство // Российская юстиция. 2003. №11. С. 4; Мелешников А.В. Международно-правовая культура прав человека и проблема развития российской государственности // Московский журнал международного права. 1996. №2. С. 33. . И.И. Лукашук так характеризовал данную норму: «Содержащееся в данной статье положение является самой общей нормой, в значительной мере - нормой-принципом. Будучи непосредственно действующей, она вместе с тем нуждается в конкретизации, в имплементации» 2 Лукашук И.И. Конституция России и международное право // Московский журнал международного права. 1995. № 2. С. 34. .

Для уточнения данного положения необходимо провести его анализ с точки зрения общего положения международного права в правовой системе страны, особенностей применения различных частей международного права в правоприменительной практике государственных органов.

Вызывают вопросы само понятие правовой системы и обоснованность его применения в Конституции. Один из авторитетных теоретиков международного права Е.Т. Усенко с самого момента появления новой Конституции Российской Федерации обращал внимание на то, что это понятие не имеет нормативного определения ни в международном праве, ни в праве государств. Он писал: «Правовая система» - это научное понятие, нормативно не урегулированное и потому едва ли уместное в Конституции. Достаточно было сказать: «является частью права Российской Федерации» 3 Усенко Е.Т. Соотношение и взаимодействие международного и национального права и Российская конституция // МЖМП. 1995. № 2. С. 18. .

И.И. Лукашук не считает важным выделение именно этого понятия. Он пишет: «Приведенная статья (ст. 15 Конституции) воспроизводит правило, известное другим государствам: международное право - часть права страны. В результате принятия Россией международной нормы содержащееся в ней правило включается в правовую систему страны, становится ее элементом и уже в этом качестве обретает способность регулировать отношения с участием физических и юридических лиц. Будучи элементом национальной правовой системы, такая норма осуществляется в соответствии с целями и принципами системы и в установленном ею процессуальном порядке 4 Лукашук И.И. Международное право. Общая часть. 2-е издание. М., 2003. С. 252. . Таким образом, И. И. Лукашук выделяет несколько моментов:

• методы введения международного права в право России общеприняты и не являются исключительными:
• благодаря этому норма международного права становится элементом правовой системы;
• только став элементом правовой системы страны, норма международного права может применяться как регулятор правоотношений субъектов права страны;
• в качестве такого регулятора норма международного права реализуется в соответствии с целями и принципами правовой системы и в установленном ею процессуальном порядке.

В другой работе И.И. Лукашук уточняет: «Термин «правовая система» использован для того, чтобы избежать приравнивания всех международных норм к законодательству. В отличие от законодательства, в правовой системе страны международные нормы могут занимать различное положение 5 Лукашук И.И. Конституция России и международное право // МЖМП. 1995.№ 2. С. 33. . Действительно, нормы национального законодательства и нормы международного права, входя в единую правовую систему, могут занимать в ней различное положение.

Примерно такова же позиция Б.Л. Зимненко. Он подчеркивает, что правовую систему нельзя путать с системой национального законодательства 6 Зимненко Б.Л. Между народные договоры в судебной системе Российской Федерации // МЖМП. 1999. № 2. С. 104. , поскольку под системой законодательства понимается совокупность национальных правовых норм, включающих в себя конституционные нормы, нормы закона, а также правила повеления, содержащиеся в подзаконных актах». А правовая система в соответствии с теорией права «является сложным правовым явлением, включающим в себя внутригосударственные правовые нормы, институты и принципы, юридические, правотворческие, правоприменительные и правоохранительные учреждения, правовое сознание и правовую культуру». Таким образом, заключает Б.Л. Зимненко, международно-правовые нормы, включая договорные нормы, являются элементом именно правовой системы России, а не системы национального законодательства.

Другой авторитетный российский ученый Г.В. Игнатенко подчеркивает, что употребление термина «правовая система» дает возможность широкой трактовки, не ограничиваясь только правом 7 Игнатенко Г.В. Понятие международного права // Международное право: Учебник для вузов. М., 1999. С. 13. . Понятие «правовая система», в отличие от понятия «право», - более насыщенная категория, которая охватывает наряду с правом как совокупностью юридических норм также правоприменительный процесс и складывающийся на их основе правопорядок.

Анализ практики государств по восприятию международного права показывает, что формулировка ч. 4 ст. 15 Конституции Российской Федерации более широкая, чем в других странах, и допускает различные формы взаимодействия международного права с российским законодательством: в правоотношениях, в правоприменительном процессе, в структуре правопорядка 8 Сандуца Г.И. Применение общепризнанных принципов и норм международного права в правовой системе России// МПМЧП. 2001.№ 3. С. 8. . В любом государстве действуют не только нормы, наложенные законодателем в законах и подзаконных нормативных актах, но также иные нормы, например, торговые обычаи, и нормы международного права влияют именно на правовую систему государства в целом, а не на отдельные ее части. Международное право в российской правовой системе приобретает функцию регулирования правоприменительного процесса и потому может расцениваться как одна из основ правопорядка в целом.

И с теоретической, и особенно с практической точки зрения толкование отдельных понятий не так важно, как способы взаимодействия, поскольку уже общепризнано, что международное право и внутреннее право государств составляют две разные системы права, находящиеся в сложном взаимодействии. В российской литературе иных мнений нет. Такая же точка зрения распространена и в мировой литературе.

Однако мировое развитие последних десятилетий выдвигает на первый план их взаимосвязь. Ныне, при всех различиях между ними, продиктованных различиями в тех отношениях, которые ими регулируются, эти системы не могут быть изолированными друг от друга, поскольку, как отмечает И. И. Лукашук, «существует единство внутренней и международной законности». Взаимозависимость и единство мира требуют, чтобы национальные политико-правовые системы строились как части единой глобальной системы, чтобы они были способны взаимодействовать друг с другом и с системой международных отношений в целом. От взаимодействия с внешней средой в растущей мере зависит решение внутренних задач.

Американский ученый Дж. Джексон также подчеркивал нарастание взаимосвязи между правом международным и правом государств. «Существует тесная связь между международным правом и национальными правовыми системами, которую необходимо осознавать для правильного понимания международного экономического порядка и тенденций его развития, это положение не ново, и все же оно несколько отходит от традиционных доктрин международного права во многих странах, которые слишком часто рассматривают международное право в полном отрыве от национального права».

Проблема взаимодействия международно-правовых и внутригосударственных норм носит не только технико-юридический, но и общетеоретический характер. Национальные правовые системы и международное право имеют как общие, так и отличительные черты, взаимосвязаны и оказывают друг на друга влияние. Наличие их общих черт обусловлено их единой социальной природой: все они являются способом выражения, существования правовой материи, в их центре должен находиться человек, его права и свободы.

Различия же происходят из того, что в каждой стране складываются собственная экономическая, политическая и социальная структура, свой уровень культуры и собственные традиции. Некоторые из этих слагаемых, обладая определенной специфичностью и оказывая влияние на свойства правовой системы, придают ей такие черты, которые выделяют ее в особую, только этой стране присущую систему.

Соотношение и взаимодействие международного и внутригосударственного права - это соотношение и взаимодействие явлений надстроечного характера, природа и содержание которых определяются в конечном счете соответствующими базисными общественными отношениями 9 Мюллерсон Р.А. Соотношение и взаимодействие международного публичного, международного частного и национального права: Автореф. дисс.... д-ра юрид. наук. М., 1985. С. 45. .

Национальное и международное право - результат проявления воли государства, с тем отличием, что в международном праве государство участвует в выработке норм как один из равноправных субъектов, а в национальном законодательстве внутригосударственные нормы представляют собой продукт волеизъявления самого государства.

Общие свойства названных правовых систем обусловливают возможность рассмотрения проблем их соотношения, а особенные черты дают право говорить об их взаимодействии, понимаемом как всеобщая форма связи тех или иных явлений, выражающаяся в их взаимном влиянии друг на друга и изменении.

Но слияния двух правовых систем никогда не происходит. Будучи включенными в правовую систему страны, международные нормы не утрачивают связи с международно-правовой системой. Они продолжают оставаться элементами международной нормативной системы, однако в силу вышеупомянутого положения Конституции России нормы, содержащиеся в международном договоре Российской Федерации и международном обычае, могут быть применены соответствующими государственными и муниципальными органами. По мнению С.Ю. Марочкина 10 Марочкин С.Ю. Применение судами России норм международного права // РЕМП. 2003. С. 64. , это следствие того, что по своей природе эти нормы занимают обособленное положение в нормативном массиве правовой системы России, функционируют наряду с российским правом, должны толковаться и применяться в свете целей и принципов международного права и конкретного договора, с установленными в нем временными, пространственными и субъектными пределами действия, в контексте значения используемых в нем терминов, а не с точки зрения соответствующих ориентиров внутреннего права. А это, в свою очередь, предопределяет и особые правила соотношения юридической силы норм российского и международного права. Эти правила не ограничиваются только установленным в ч. 4 ст. 15 Конституции приоритетом договоров над законами.

Уже в конце XIX в. - начале XX в. некоторые русские ученые - М.Н. Коркунов, П.Е. Казанский, Л.А. Камаровский - начали не только рассматривать взаимодействие и взаимное влияние двух правовых систем, но и отмечали особую роль международного права. Л.А. Камаровский указывал, что задача международного права заключается в том, чтобы жизнь и отношения отдельных государств, на которые распадается человечество, поставить на юридическую почву, отыскать нормы права для их урегулирования и посредством этого обеспечить возможно прочный мир на земле: не вечный мир, о котором мечтают идеалисты, но мир юридически организованный и охраняемый 11 Камаровский Л.А. Основные вопросы науки международного права. М., 1892. С. 65. . Е.Т. Усенко утверждает, что связь международного и национального права не имеет характера господства и подчинения. Связь эта характеризуется координацией, взаимосогласованностью, взаимодополняемостью рассматриваемых объектов в сфере их взаимодействия 12 Усенко Е.Т. Соотношение и взаимодействие международного и национального права и российская Конституция // Московский журнал международного права. 1995. №2. С. 13. . Е.Т. Усенко приводит некоторые положения международного права как пример взаимодействия международного и национального права. «Типичный пример такого взаимодействия - заключение международного договора, - пишет он. - Оно регулируется нормами как международного, так и внутригосударственного (национального) права, которые дополняют друг друга. Без одновременного соблюдения существенных норм обоих правопорядков заключить действительный международный договор невозможно».

Кроме того, международное право прямо запрещает превалирование национального права над международным. Так, в ст. 27 Венской конвенции о праве международных договоров 1969 г. 13 И.И. Лукашук называет эту конвенцию «своеобразным процессуальным кодексом современного международного права». См.: Лукашук И.И. Международное право в судах государств. СПб., 1993. С. 88. указано, что национальное право не может иметь примата над международным, что государство не может своим законом освободить себя от принятых им обязательств по международному договору. Тем самым отвергаются доктрина и практика тех государств, которые пытаются ставить свой закон выше своих международных обязательств.

Но отрицание примата национального права не служит утверждением примата международного права. В ст. 27 14 Статья называется «Внутреннее право и соблюдение договоров»: «Участник не может ссылаться на положения своего внутреннего права в качестве оправдания для невыполнения им договора, это правило действует без ущерба для статьи 46». Венской конвенции о праве международных договоров содержится отсылка к ст. 46 15 Статья называется «Положения внутреннего права, касающиеся компетенции заключать договоры»: «1. Государство не вправе ссылаться на то обстоятельство, что его согласие на обязательность для него договора было выражено в нарушение того или иного положения его внутреннего права, касающегося компетенции заключать договоры, как на основе недействительности его согласия, если только данное нарушение не было явным и не касалось нормы его внутреннего права особо важного значения. 2. Нарушение является важным, если оно будет объективно очевидным для любого государства, действующего в этом вопросе добросовестно и в соответствии с обычной практикой». той же Конвенции, из которой следует, что международный договор является недействительным, если он заключен в явное нарушение нормы внутреннего права договаривающейся стороны особо важного значения. Это также не означает примата национального права над международным.

Оба приведенных положения Конвенции о праве международных договоров направлены отнюдь не на утверждение примата той или иной правовой системы, а на их координированное, согласованное взаимодействие.

Заключая международный договор, государство обязано учитывать свои внутренние правовые нормы, наличие внутригосударственной возможности для их изменения в случае необходимости в целях выполнения своего международного обязательства. Поэтому в международном праве существует презумпция: если для выполнения международного обязательства государства необходимо осуществить определенные законодательные меры, то они должны быть им осуществлены, даже если это прямо не предусматривается договором. Данная презумпция, как и приведенные статьи из Венской конвенции о праве международных договоров, направлена на обеспечение согласованного взаимодействия обеих правовых систем.

Рост взаимозависимости государств и народов и обусловленная этим потребность в расширении сферы и повышении интенсивности взаимодействия международного и национального права побуждают государства использовать правовые методы и формы, облегчающие и упрощающие сам механизм этого взаимодействия, что, однако, не ведет ни к интеграции взаимодействующих систем, ни к стиранию граней между ними. Ни то, ни другое не имеет места быть, поскольку сохраняется сам принцип взаимодействия, объективно обусловленный самостоятельностью систем международного и национального права.

Принципиальный момент, определяющий все параметры воздействия международного права на национальное, заключается в том, что оно осуществляется не непосредственно, а опосредуется волей государства, которое одновременно является и участником международно-правового отношения, и территориальным сувереном.

В силу суверенитета государства на его территории может действовать только его воля. Суверенитет государства в принципе исключает возможность действия в пределах его территории государственной воли других государств, в том числе согласованной воли, заключенной в норме международного права.

Международное право на территории государства не имеет собственной юридической силы. Для того чтобы правило, представляющее собой норму международного права, приобрело юридическую силу в пределах действия национального права, оно должно приобрести силу национально-правовой нормы. Но придать такую силу может только территориальный суверен, издав соответствующий национально-правовой акт.

С появлением каждой новой нормы международного права возникают два вида разнопорядковых отношений: с одной стороны, правоотношения между субъектами международного права относительно зафиксированных в ней прав и обязанностей; с другой - между соответствующим и органами государств по поводу осуществления вытекающих из такой нормы международно-правовых обязательств 16 Гавердовский А.С. Имплементация норм международного права. Киев, 1980. С. 47,48. . Правоотношения первого вида регулируются непосредственно международным правом, а второго вида - правом национальным. Международно-правовая норма выступает в данном случае, как правило, лишь в качестве юридического факта, вызывающего необходимость внутригосударственного правотворчества и установления внутригосударственных правоотношений. Это касается, конечно, только тех норм международного права, которые направлены на регулирование отношений с участием субъектов национального права и не являются самоисполнимыми. К ним относится подавляющее большинство норм, регулирующих вопросы прав человека.

Некоторые ученые высказывают мысль о том, что в настоящее время можно констатировать признание приоритета международного права большинством государств, которое вытекает, во-первых, из признания приоритета общечеловеческих ценностей над всеми другими, во-вторых, из экономических факторов: создания мирового рынка с международным разделением труда и возможности дальнейшей жизни на планете вообще лишь при приложении усилий всеми государствами, так как наличие средств массового уничтожения и существование угрозы реальной экологической катастрофы ставят под вопрос само существование человека 17 Ляхов Е.Г. Кузьмина М.Н. Деятельность органов внутренних дел Российской Федерации и международное право // Московский журнал международного права. 1997. №2. С. 102. . Действительно, внутригосударственная нормативная база, взаимодействуя с нормами международного права, испытывает все более возрастающее влияние с его стороны на различные аспекты функционирования государственного аппарата и его деятельность.

Важным фактором развития взаимодействия международного и национального права является концепция господства права . Если государство стремится к внедрению господства права в своих международных отношениях, то в своем внутреннем правопорядке ему легче настаивать на внедрении концепции господства права.

Суды - это органы, нацеленные на решение чисто правовых вопросов, поэтому судам проще применять международное право, основанное на концепции господства права . Кроме того, практика показывает, что в демократических обществах, основанных на господстве права, гораздо выше степень готовности к восприятию международного права, и исполнительным органам предоставляется большая степень свободы в выборе средств исполнения международных обязательств. Такая политика - одна из форм воплощения в жизнь убеждения в том, что господство права в международных отношениях в противовес господству силы отвечает интересам всего международного сообщества.

С другой стороны, господство права в международных отношениях не может существовать без господства права внутри государств. Если внутренний правопорядок подвержен волюнтаристским воздействиям политических органов, это будет отрицательно сказываться и на международных позициях государства.

В анализе проблемы положения международного права в российской правовой системе нередко проявляется иерархический подход. Многие авторы стремятся выяснить, какие нормы (международного или национального права) занимают более высокое положение. обладают большей юридической силой. Это объясняется, скорее всего, общим принципом правосудия в Российской Федерации: коллизия нормативных актов решается применением акта, занимающего более высокое иерархическое положение.

Но это не уникально российское явление. Такой подход проявляется судами многих государств. Известный английский ученый К. Шрейер писал: «Сознательно или бессознательно национальные суды проявляют склонность следовать своим собственным прецедентам и доктринам, даже в тех случаях, когда им приходится применять норму, созданную вне их национальной правовой системы» 18 Schreuer Сh.Н. The Interpretation of Treaties by Domestic Courts// British Yearbook of International Law. 1971. P.264. .

Правда, отмечается тенденция судов не сосредоточиваться на вопросах иерархии, а подходить к выбору нормы с позиций координации, т.е. равного положения двух систем.

Необходимо также осознавать, что абстрактное превалирование международного права над национальным в иерархии норм только тогда способствует процессу имплементации, когда суд обладает компетенцией выносить суждение о соответствии национального права международным обязательствам; в ином случае превалирование международного права остается мертвой буквой.

Поэтому вполне закономерен вопрос о правомерности самой проблемы иерархии. Бесспорно только высшее место норм jus cogens, которые в любом случае делают ничтожными противоречащие им нормы национального права. Во всем остальном соотношение международного и национального права должно основываться на идее равенства норм, которые должны применяться так. чтобы в национальном правопорядке создавалось как можно меньше противоречий, с одной стороны, и наиболее полно были бы исполнены международные обязательства, с другой.

В современных условиях развивается идея необходимости достижения возможно большей гибкости во взаимодействии международного и национального права. Это требует независимости судебной власти от исполнительной, потому что возможно только в условиях господства права как внутри государства, так и на международной арене. Национальным судам приходится децентрализованным порядком применять одно и то же международное право. Возможное вмешательство политических органов в деятельность судов ведет к фрагментации международного права. В этом случае происходит то, что можно назвать «национализацией международного права», хотя такая национализация - меньшее зло, чем неисполнение международных обязательств.

Даже в случае отказа от иерархического подхода перед судами остается две сложных задачи.

Во-первых. Конституция как высший источник права государства требует признания ее норм превалирующими над всеми остальными, включая нормы международного права.

Во-вторых, если законодатель намеренно вторгается в сферу международных обязательств, суд не может игнорировать это намеренное вторжение. Если в конституции государства нет ясных директив относительно действий судов, то суды проявляют тенденцию не считаться с международным правом.

Приходится признать, что и в будущем, очевидно, это положение будет продолжать существовать, а потому будет сохраняться противоречие между правопорядком внутри государства и правом, действующим в международных отношениях: во внутреннем правопорядке превалирует конституционный порядок, вне государства продолжают оставаться действительными обязательства по международному праву, которые ведут к наступлению международной ответственности государства. Способы разрешить этот конфликт очень ограничены: для изменения какого-либо соглашения, в котором зафиксировано международное обязательство, требуется согласие всех других участников; для изменения конституционного порядка требуется соблюдение многих очень жестких условий, так что эту возможность можно считать скорее теоретической.

Среди отечественных ученых до сих пор отсутствует единое и четкое представление о месте и роли международно-правовых норм в российской правовой системе. Некоторые их них (в основном представители отраслевых юридических наук) относят международные договоры и обычаи к источникам права России. Так, по мнению В.В. Вандышева и Д.В. Дерновой, источниками гражданского процессуального права нужно считать международные договоры и соглашения, определяющие взаимную правовую помощь государств по гражданским делам 19 Вандышев В.В. Дернова Д.В. Гражданский процесс. М. 2003. С. 15. . Однако такая позиция ведет к признанию правомерности слияния международного права с национальным правом и отказу от идеи их автономного существования.

Большинство юристов-международников заявляют о недопустимости отнесения международно-правовых актов к источникам российского права. «Нормы международного права, - подчеркивает, в частности, С.Ю. Марочкин, - в рамках правовой системы Российской Федерации не становятся нормами российского права, а источники международного права - источниками права российского. По своей природе эти нормы занимают обособленное положение в правовой системе России, функционируют наряду с российским правом, должны толковаться и применяться в свете целей и принципов международного права и конкретного договора,... а не с точки зрения соответствующих ориентиров внутреннего права» 20 Марочкин С.Ю. Материальные и процессуальные вопросы применения норм международного права в судебной практике // Российский юридический журнал. 2003. № 1. C.43. .

Такая позиция находит отклик и среди зарубежных правоведов. Известный немецкий ученый Д. Раушнинг 21 Раушнинг Д. Применение норм между народного публичного права в рамках национальной правовой системы // РЕМП. 1998-1999. С. 279. пишет: «Выражение «нормы международного права являются составной частью права Федерации» может ввести в заблуждение. Это положение не означает, что нормы международного права становятся нормами национального права ФРГ Они остаются нормами международного права. Смысл данной статьи Конституции в том, что она предписывает применять такие нормы в рамках правовой системы ФРГ». Возможна аналогия с применением иностранного права: «Мы применяем подобную конструкцию и в международном частном праве. Если норма, регулирующая конфликт права, предписывает немецкому судье применять иностранное право, применяемая норма не становится нормой немецкого права. Немецкий закон предписывает применять нормы иностранного права без изменения национального характера последнего». Статья 25 Основного Закона Германии устанавливает соответствующие правила для немецких правоприменителей: международные обычаи применяются непосредственно. Но эти нормы применяются как нормы международного публичного права, и нет необходимости в их трансформации или инкорпорации в немецкое право.

Другие специалисты (преимущественно юристы-международники) говорят о непосредственном обязывающем воздействии международно-правовых норм на поведение субъектов внутреннего права без изменения их системной принадлежности. Третьи утверждают, что действие норм между народного права внутри России невозможно без их трансформации во внутригосударственные правовые нормы.

Обобщающий подход к проблеме соотношения международного и национального права внутри государства был выражен в советской литературе еще в середине XX века. Известный ученый Л.А. Лунц писал: «...нормы эти становятся внутригосударственными в том смысле, что они должны применяться и соблюдаться при регулировании определенных внутренних отношений, но они сохраняют автономность в отношении к внутренней системе в целом» 22 Лунц Л.А. Соотношение между народного договора и внутригосударственного закона в гражданском и трудовом праве // Ученые записки ВНИИСЗ. 1968. № 14. С. 223. 226. .

В российской юридической литературе сегодня принято разграничивать два понятия: «право государства» как совокупность создаваемых его органами правовых актов и норм и «право, применяемое в государстве» как совокупность всех нормативных предписаний, подлежащих реализации в сфере внутригосударственных отношений и (или) действующих в пределах юрисдикции государства и компетенции его органов. Р.А. Мюллерсон писал о том, что понятие «право, применяемое в государстве», шире понятия «система права данного государства», поскольку на территории государства применяются не только нормы национального права своего государства, но и нормы иностранного права, а также положения норм международного права 23 Мюллерсон Р.А. Соотношение международного и национального права. М., 1982. С. 61. .

В категорию «право, применяемое в государстве», входит и международное право. Оставаясь отдельной правовой системой, оно, будучи санкционировано волей Российского государства, применяется для регулирования отношений, входящих во внутренний правопорядок.

Та часть международного права, которая может применяться в российской правовой системе, подлежит двойному регулированию - в материальном и процессуальном аспектах.

Международное право уделяет внимание содержательной стороне тех норм, которые вводятся в национальное право. Для примера приведем Итоговый документ Венской встречи представителей государств - участников Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе. В нем выделяется несколько правовых способов влияния на национальное государственно-правовое развитие. Они различаются по характеру и степени воздействия, по возможной реакции государств, по сфере. Это:

• подтверждение приверженности всем 10 принципам, изложенным в Хельсинкском Заключительном акте 1975 г.;
• нормативная ориентация на те уровни правового регулирования в области прав человека, экономики, науки и техники, образования и др., которые отвечают общим интересам;
• признание конституционных рамок и процедур государств и роли их законов в регулировании тех или иных вопросов;
• соблюдение в практике государств принятых в ООП правовых стандартов и модельных актов (Кодекса поведения должностных лиц по поддержанию правопорядка. Минимальных стандартных правил обращения с заключенными, типового Закона о международном торговом арбитраже и т.п.);
• обеспечение правильного и эффективного применения норм международного и внутреннего права, получение полной правовой информации и обмена его, использование средств правовой защиты;
• изучение и совместное рассмотрение правовых проблем, требующих разрешения.

Методы осуществления всех этих мероприятий не указаны. Однако четко обозначены границы действия международного права. Это «конституционные рамки и процедуры государства».

В данном документе отражен общепринятый подход к методам имплементации международного права во внутренней правовой системе: эти методы определяются национальным правом. Иными словами, международное право диктует, что должно быть сделано, а внутреннее право государств диктует, как это должно быть сделано .

В одной из первых в отечественной литературе работ о международном праве в российской правовой системе И.И. Лукашук писал, что, несмотря на углубляющуюся взаимосвязь международной и национальной жизни, остается непререкаемым принцип, согласно которому государство в силу суверенитета свободно выбирать свою политическую, социальную и культурную систему, а также устанавливать законы. Закрепив право государства определять свою правовую систему, международное право вместе с тем установило, что при осуществлении суверенных прав, включая право создавать собственный правопорядок, государства сообразуются со своими обязательствами по международному праву.

И.И. Лукашук ссылался на резолюцию Института международного права, принятую в 1993 г., в которой говорилось, что «в принципе именно правовая система каждого государства определяет наиболее подходящие пути и средства обеспечения того, чтобы международное право применялось на национальном уровне».

Важное значение внутреннего права государств для имплементации норм о правах человека зафиксировано в таком важном договоре, как Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах, который предусматривает, что участвующие в нем государства обязуются осуществлять провозглашенные в Пакте права лишь в «максимальных пределах имеющихся ресурсов» путем соответствующих «законодательных мер».

Это двойное регулирование, действующее для норм международного права, применяемых во внутренней правовой системе, демонстрирует взаимодействие и взаимозависимость двух правовых систем в современном мире.

Это же двойное регулирование вносит некоторые существенные элементы в деятельность всей государственной системы. В силу полномочий государственных органов по имплементации международного права перед этими органами возникают новые задачи. Органы внешних сношений, в чью компетенцию входит принятие Россией международных обязательств, должны принимать меры к предотвращению возникновения конфликтов между этими обязательствами и внутренним правом.

Законодательные органы несут ответственность за имплементацию международных обязательств в национальный правопорядок и правомочны не допускать принятия таких нормативных актов, которые противоречат международному праву.

Федеральные органы исполнительной власти, в компетенцию которых входят вопросы, регулируемые международными договорами Российской Федерации и международными обычаями, обеспечивают выполнение обязательств России и осуществление ею прав, вытекающих из международного права, наблюдают за выполнением другими участниками договоров их обязательств. В сущности, надлежащая правоприменительная практика - это средство обеспечения положительной международной репутации нашей страны, предотвращения наступления случаев международной ответственности.

Благодаря имплементационной деятельности государственных органов положения международного права, применяемые внутри Российской Федерации, становятся такими же правовыми регуляторами, как и нормы национального права. Закрепление в Конституции положения о том, что международное право составляет часть правовой системы Российской Федерации, ведет к тому, что сегодня к правовым регуляторам отношений, возникающих в рамках границ Российской Федерации или с участием ее субъектов, наряду с положениями российского законодательства, отнесены и нормы международного права 24 Гаврилов В.В. Развите концепции правовой системы в отечественной доктрине права: общетеоретический и международно-правовой подходы // Журнал российского права. 2004. № 11. С. 77. .

Международное право становится регулятором отношений внутри Российской Федерации двумя путями.

В большинстве случаев нормы международного права трансформируются в нормы национального права. Их содержание, а иногда и форма воспроизведены в федеральных законах и подзаконных актах. Это происходит в тех случаях, когда государственные органы принимают внутренние акты, необходимые для исполнения международного обязательства. Все эти нормы вводятся во внутреннюю правовую систему потому, что международный нормативный акт обязывает Россию сделать это. Если международный договор или иной международный акт обязывает Россию ввести в ее внутреннее право какую-либо норму, то это значит, что такой акт содержит двоякое обязательство: материальное обязательство действовать определенным образом и процессуальное обязательство ввести данную норму во внутренний правопорядок.

Такие трансформированные нормы международного права уже ничем не отличаются от норм внутреннего права, и даже их происхождение становится неясным. Государственные органы, в частности, суд, используя такую норму, применяют норму национального права, и их не интересует и не может интересовать происхождение этой нормы, поскольку она освящена волей законодателя. По сути государственный орган применяет норму международного права, но по форме - это норма национального права. Международное право как бы «прячется» за национальное право.

В этих случаях принятие нормы национального права ничем не отличается от всех других; лишь мотив, побуждающий принять эту норму, лежит во внешней сфере, а не во внутренних отношениях, да и то формально, так как принятие того или иного международного обязательства может быть вызвано чисто внутренними мотивами.

При применении такой нормы судом нет указания на соответствующий международно-правовой акт. В.Н. Соловьев пишет: «В этом случае применение норм международного права в судебной практике происходит как бы в скрытой форме, без прямого указания в решении суда на конкретный международно-правовой акт. В решениях судов излагается содержание, раскрывается смысл соответствующих норм закона Российской Федерации, которые по существу совпадают либо имеют близкое сходство с теми или иными международно-правовыми актами. Поэтому истинные масштабы применения судами общей юрисдикции России норм международного права определяются, во-первых, тем, в какой мере эти нормы воспроизведены в российском законодательстве, и, во-вторых, тем количеством дел, при разрешении которых суды в открытой (то есть со ссылкой в решении на международный акт или отдельные его части) либо в скрытой форме руководствуются положениями, закрепленными в международных договорах» 25 Соловьев В.Н. О некоторых вопросах практики применения норм международного права судами Российской Федерации // Российский ежегодник международного права. 1998-1999. С. 267. .

Во-вторых, применяются нормы, не трансформированные в национальное законодательство России, но составляющие ее международное обязательство.

Очевидно, именно применение таких норм является предметом регулирования ч. 4 ст. 15 Конституции Российской Федерации. Смысл ее состоит в том, что в оборот вводятся, наряду с нормами внутреннего российского права, и нормы международного права.

Как уже говорилось, международное право при этом не приобретает свойств национального права, поэтому определение применяемой нормы должно опираться на критерии, устанавливаемые международным правом.

гражданский общество правовой

Считается, что приведенные соображения о понятии и содержании национальной правовой системы применимы и к определению понятия системы международно-правовой.

Не отрицая тех различий, которые, безусловно, существуют между национальным и международным правом, нельзя не признать, что мы имеем дело с определенной совокупностью нормативных предписаний, лежащих в основе более широкой системной конструкции (правовой системы). Но эту точку зрения разделяли не все. Например, Е.Т. Усенко еще 20 лет назад отмечал, что "сопоставление категорий обеих правовых систем обнаруживает столь существенные различия между ними, что попытка охвата теорией права этого разнообразия могла бы увести ее в мир таких абстракций, что она утратила бы характер подлинной теории права". Усенко Е.Т. Соотношение категорий международного и национального (внутригосударственного) права // Советское государство и право. 1983. №10. С.54.

Однако другие авторы в тот же период времени совершенно обоснованно полагали, что между фундаментальными категориями национального и международного права "нет или почти нет ничего общего". Игнатенко считает разговор о взаимодействии национального и международного права в качестве именно правовых систем беспредметным Игнатенко Г.В. Международное и советское право: проблемы взаимодействия правовых систем // Советское государство и право. 1985. №1. С.74.. Как указывал А.М. Васильев, "различия в предмете регулирования и другие, важные при анализе и для понимания своеобразия как национального, так и международного права, не образуют между ними непроходимой пропасти. Это различия внутри одного рода явлений. Можно сказать, что рассматриваемые системы представляют две стороны в праве, но меру правового они сохраняют в равной степени. Поэтому различия национального и международного права не могут заслонить их родовой общности". Васильев А. М. Указ. соч. С.67-68.

Расширение предмета регулирования международного права сегодня развивается в двух основных направлениях. Для первого из них характерна регламентация новых направлений межгосударственного сотрудничества. Содержание второго определяет все более глубокое проникновение регулирующего воздействия международно-правовых норм в сферу внутригосударственных отношений.

Как следствие, в современной международной правовой доктрине значительное распространение получила точка зрения о том, что определенные сегменты сферы внутригосударственных отношений должны рассматриваться как объекты совместного регулирования с участием как внутригосударственных, так и международно-правовых норм. Родовое единство, международного и внутригосударственного права как совокупности общеобязательных правил поведения юридического характера, дает основание утверждать, что первое, как и второе, лежит в основе своей собственной правовой системы, находящейся в постоянном тесном взаимодействии с правовыми системами отдельных государств. Международная правовая система обладает определенной спецификой. В первую очередь это касается характеристики правил поведения, образующих ее нормативный фундамент. Подавляющее большинство из них находит свое внешнее выражение и закрепление в традиционных для международного права источниках - международных договорах и обычаях. Сюда же относятся и имеющие юридически обязательный характер нормы права международных организаций, основные характеристики которого достаточно подробно анализировались в литературе.

Кроме того, относительно самостоятельным элементом нормативной компоненты международной правовой системы является право Европейского Союза (ЕС), объединяющее как внешние (международные договоры ЕС), так и внутренние (учредительные договоры и акты органов Сообществ) источники. Несмотря на споры о природе права ЕС, они нисколько не влияют на его способность выступать в качестве совокупности юридических предписаний международного (наднационального) характера, подлежащих осуществлению в отношениях с участием государств-членов Европейского Союза, а также их физических и юридических лиц.

В то же время, я думаю, что не все нормативные предписания, имеющие международный характер, могут быть включены в состав международной правовой системы. В частности, этого нельзя сделать применительно к нормам так называемого международного "мягкого права", содержащимся в резолюциях международных организаций, заключительных актах международных конференций, совместных декларациях государств и других международных актах и соглашениях неюридического характера. Их основное отличие от международно-правовых предписаний состоит в том, что при создании "мягких" норм государства не принимают на себя четких юридических обязательств по реализации их положений.

Правовая норма может регулировать общественные отношения не императивно, а диспозитивно. Однако в любом случае ее положения должны быть обязательны для исполнения субъектами правоотношений. В противном случае нельзя говорить об этом правиле поведения, как о правовой норме. С.В. Бахин полагает, что существуют нормативные документы, которые хотя и не являются источниками международного публичного или национального права, но обладают свойствами правовых актов.

Положения документов, которые С.В. Бахин рассматривает в качестве "субправовых" актов, безусловно, оказывают регулятивно-обязывающее воздействие на поведение участников международных частноправовых отношений. Более того, факт их соблюдения или несоблюдения может, при определенных обстоятельствах, помочь установить в суде правомерность или противоправность действий, совершенных участниками сделки. Бахин С.В. Субправо (международные своды унифицированного контактного права). СПб., 2002. С.142-144. Однако обязывающая сила таких документов гораздо ближе по своей природе к обязывающей силе контрактных положений, нежели к обязывающей силе юридических правил поведения.

Вопреки широко распространенному в отечественной правовой доктрине мнению, в состав нормативной компоненты международной правовой системы не могут быть включены и нормы международного частного права.

Это объясняется тем, что само словосочетание "международное частное право"- это не более чем научный термин, используемый для обозначения совокупности правовых норм национального и международного происхождения, находящихся в тесном взаимодействии и регулирующих особую группу относительно обособленных общественных отношений международного государства.

Международно-правовые нормы имеют свою юридически обязывающую силу и способны выступать в качестве самостоятельного элемента нормативного уровня их национальных правовых систем.

Изложенное выше позволяет прийти к выводу, что нормативный уровень международной правовой системы образуют нормы международного публичного и европейского права, а также обладающие юридической силой нормы права международных организаций.

Все другие нормативные комплексы либо не являются самостоятельными системными правовыми образованиями, либо не способны оказывать на субъекты его управляющей подсистемы регулирующее воздействие юридического характера.

У международной правовой системы в ее статическом представлении, как и у системы национально-правовой, есть своя составляющая, представленная совокупностью различных международных органов и организаций. Они выполняют, как минимум, три группы задач.

Во-первых, международные органы и организации своей деятельностью способствуют сближению позиций отдельных стран, подготавливая почву для выработки ими согласованных международно-правовых документов.

Во-вторых, они сами принимают активное участие в международном правотворчестве как посредством участия в договорном процессе государств, так и путем осуществления собственной нормотворческой деятельности.

И, наконец, в-третьих, международные органы и организации осуществляют широкий спектр организационно-исполнительных, контрольных и судебных функций в целях своевременной, всесторонней и полной реализации на практике международных правовых предписаний, а также привлечения к ответственности субъектов, виновных в их нарушении. Особого внимания заслуживает такой элемент международной правовой системы как правосознание.

Известно, что международно-правовое сознание является духовной основой национальной правовой системы, и представляет собой в структурном отношении единство двух частей: правовой идеологии и правовой психологии. Первая представляет собой совокупность теоретически обоснованных юридических знаний, идей и оценок международных правовых норм и находит свое воплощение в международно-правовой доктрине. Как совершенно справедливо указывает С.Ю.Марочкин: "Если применительно к национальным правовым системам одним из главных, конститутивных элементов рассматривается "господствующая правовая идеология", а доктрина - только одна из ее форм либо одна из форм "господствующего правосознания", то в международно-правовой системе доктрина выступает как самостоятельная, обособленная, причем, активная составляющая". Марочкин С.Ю. Действие норм международного права в правовой системе Российской Федерации. Тюмень. 1998. С.16.

Важная роль доктрины как базовой составной части международно-правового сознания определяется еще и тем обстоятельством, что общность идеологий не является все же, на мой взгляд, необходимым условием существования целостной международно-правовой системы.

В свою очередь правовая психология международно-правового сознания включает в себя правовые чувства, настроения желания, характерные, как для отдельной личности, так и для общества в целом.

Содержательная характеристика международной правовой системы была бы неполной, если бы не упоминалось еще об одном ее структурном элементе - юридической практике, которая в данном случае охватывает деятельность не только международных судебных и арбитражных органов, но и других субъектов мирового сообщества по созданию и осуществлению международных правовых норм.

Изложенное выше позволяет прийти к выводу, что международная правовая система представляет собой целостную совокупность правовых норм международного происхождения, международных органов и организаций, а также международно-правового сознания, обеспечивающих в процессе юридической практики урегулирование выходящих за пределы национальных границ общественных отношений, возникающих между субъектами мирового сообщества.

В завершение описания международного права хотелось бы обратиться к мысли А.М. Васильева, который совершенно обоснованно отмечает, что "в противопоставлении международного права национальному есть признание их взаимной зависимости. Как международное, так и национальное право несут в себе обоснование друг друга, взаимную потребность и даже в отдельных случаях предвосхищение появления некоторых новых фрагментов в другой системе права". Васильев А.М. Указ. соч. С.68.

1

В настоящее время руководством нашей страны в полной мере осознается необходимость перехода России, а следовательно, и всех промышленных предприятий на инновационный путь развития, им осуществляется ряд практических мер по реализации данного курса. Но, несмотря на все проводимые мероприятия, промышленные предприятия до сих пор не проявили активности в вопросах инновационного развития.

Инновационное развитие во всем мире обусловлено необходимостью постоянного повышения и удержания конкурентоспособности предприятиями. При этом использование инноваций дает предприятиям возможность эффективно конкурировать на рынке, привлекать новых потребителей, улучшать финансовые результаты работы. Уровень конкурентоспособности предприятия наиболее значимо зависит от технологического уровня предприятия. Кроме того нужно учитывать глубину инновационных процессов на предприятии, поскольку к росту конкурентоспособности приводят не все инновации, а только те, что ориентированы на новые рынки и сопровождаются оригинальными разработками.

Многими исследованиями отмечается отсутствие у российских предприятий интереса к инновационному развитию как таковому. И причина на наш взгляд кроется в том, что в условиях России инновации реально не являются инструментом в конкурентной борьбе. Российским предприятиям нет необходимости внедрять новые технологии для привлечения потребителей. Конкурентные преимущества в нашей стране создаются другими факторами, а не инновациями. Это наглядно демонстрирует тот факт, что при крайне низких затратах на НИОКР, низком технологическом уровне и низкой производительности труда российские предприятия имеют высокую рентабельность. Доля предприятий, абсолютно пассивных в области инноваций, то есть не имеющих ни новых продуктов, ни новых технологий, ни расходов на НИОКР, в среднем составляет 44%. Доля предприятий, разрабатывающих и внедряющих новый продукт, значительно меньше доли предприятий, которые не имеют собственных разработок, а адаптируют и применяют уже известные технологии и продукты (19% и 27%). Очень мало предприятий, ориентирующих новые оригинальные продукты и технологии на уровень мирового рынка - только 3%. Существует значимая положительная связь между конкурентоспособностью фирмы и постоянством затрат на НИОКР. В период с 2005 по 2009 гг. доля предприятий, осуществляющих финансирование НИОКР, снизилась с 55% до 36%.

Низкий уровень корпоративных расходов на НИОКР в России нередко связывают с несовершенностью процесса технологической модернизации, имея ввиду, что предприятия должны сначала модернизировать производство и заменить оборудование в цехах, а уж потом перейти к инновациям на основе оригинальных разработок. Однако практика показывает, что крупные инвестиции и инновации не конкурируют друг с другом, а наоборот сопровождают друг друга. Причем именно те предприятия, которые активно инвестировали в последние годы, осуществляют инновации высокого качества. Наибольшая доля предприятий никогда не имевших никаких инвестиций (44%) среди тех, которые никогда не занимались НИОКР, не внедряли новые продукты и технологии.

Можно выделить следующие основные проблемы, препятствующие активному инновационному развитию российских предприятий:

1. Отсутствие действующего законодательства, регулирующего ведение инновационной деятельности на предприятии, не принят закон «Об инновационной деятельности» и др. Это является причиной многих споров и непонимания, возникающих между правительством, учеными и предприятиями по поводу, как самого понятия инновационного развития, так и определений инновационной продукции, инновационного процесса и т.п.

2. Недостаточность финансирования инновационной деятельности предприятиями в связи с высокой стоимостью внедрения и освоения нововведений, а также долгосрочностью вложений. Предприятия не имеют собственных средств на финансирование разработок, а возможность привлечения финансовых средств из внешних источников ограничена. У кредиторов нет гарантии возврата ссуд и получения дивидендов, поскольку инновационная деятельность подвержена гораздо большему числу рисков, чем инвестиционная деятельность.

3. Отсутствие у российских предприятий современной базы для внедрения разработок по причине износа или отсутствия необходимого оборудования. Многие промышленные предприятия характеризуются высокой ресурсоемкостью и энергоемкостью производства, что усугубляется высоким уровнем износа производственного аппарата. В силу отсталости основного капитала предприятий экономика в целом оказывается невосприимчивой к вложениям в исследования и разработки.

4. Наличие феномена сопротивления инновациям, которое наиболее часто происходит по двум причинам:

• Человеку свойственен страх перед всем новым. Наиболее это выражено в переходные моменты, особенно кризисные, когда наблюдается социально-психологическая нестабильность и внедрение нового воспринимается как угроза существующему положению;
• С точки зрения инвестора, вкладывающего деньги в какую-либо технологию, появление новой, более эффективной, часто построенной на новых принципах, создает угрозу существующей. Поэтому инвесторы стараются на какое-то время ее придержать, хотя бы до тех пор, пока предыдущие вложения не окупятся.

5. Отсутствие кадров, способных эффективно руководить инновационным процессом, причем кадровая проблема ощущается на всех уровнях управления, как страны, так и отдельных предприятий.

6. Трудности в проведении маркетинговых исследований инновационных продуктов. Неустойчивая экономическая ситуация в стране затрудняет достоверную оценку спроса на инновационную продукцию даже на краткосрочную перспективу.

7. Инновационная деятельность требует наличия на предприятии соответствующей организационной структуры управления.

8. Недооцененный человеческий капитал, который не учитывается ни при определении уставного капитала, ни при обосновании инвестиций, ни при выработке стратегии экономического субъекта, в то время как в мировой практике широко используются системы по развитию интеллектуального человеческого потенциала.

Согласно последним статистическим данным наибольшей инновационной активностью обладают крупные предприятия с численностью более 1000 человек. Это можно объяснить тем, что крупные предприятия имеют большие как финансовые, производственные, человеческие, так и политические ресурсы - возможность лоббировать свои интересы, от чего во многом зависит успешность в конкурентной борьбе. Опыт зарубежных компаний также показывает, что инновационное развитие удобнее осуществлять крупным предприятиям и корпорациям.

Необходимо формирование действенной системы управления инновационной деятельностью и освоение технологий инновационного менеджмента на тех предприятиях, которые имеют возможность осуществить инновационную деятельность. Инновационное развитие на крупном промышленном предприятии может эффективно осуществляться при активном включении в работу специальной организационной структуры, которую можно назвать центром инновационно-технологической поддержки.

Рекомендуется создание подразделений на предприятиях, которые бы отвечали непосредственно за инновации и инновационное развитие. Возможно объединение в таких подразделениях функций по стратегическому и инновационному развитию, которые тесно взаимосвязаны между собой. Подразделения такого рода имеются в составе крупных российских компаний, например, ОАО «Лукойл», ОАО «РЖД», ОАО «Роснефть» и др.

Библиографическая ссылка

Сайфуллина С.Ф. ПРОБЛЕМЫ ИННОВАЦИОННОГО РАЗВИТИЯ РОССИЙСКИХ ПРЕДПРИЯТИЙ // Успехи современного естествознания. – 2010. – № 3. – С. 171-173;
URL: http://natural-sciences.ru/ru/article/view?id=7969 (дата обращения: 30.03.2019). Предлагаем вашему вниманию журналы, издающиеся в издательстве «Академия Естествознания»

На мировом уровне в условиях высокой турбулентности конкурентоспособность предприятия, отрасли и экономики в целом базируется на активном использовании инноваций, которые в свою очередь ведут к созданию новых продуктов, новых рабочих мест, к увеличению инвестиций и к повышению общего уровня экономического развития. Страны, которые придерживаются инновационного типа экономики, характеризуются такими отличительными чертами, как высокий индекс экономического развития, высокий уровень развития образования и науки, высокая доля инновационных предприятий (свыше 60-80%) и инновационной продукции, повышение доли высокотехнологических отраслей в составе ВВП (17-20% в ВВП), значительное финансирование НИОКР и так далее.

Современный этап развития характеризуется тем, что именно наука и достижения стадии определять направления и динамику экономического роста, уровень жизни населения, степень национальной безопасности и положение страны на мировой арене. На данный момент экономика, основанная на инновациях и знаниях, имеет все больший стратегический потенциал. Это связано с тем, что инновационная экономика становится менее зависима от макроэкономических колебаний, так как использование инноваций и структурной дифференциации производства способствует наибольшей сопротивляемости к изменениям цен и валютных курсов.

В России тенденция становления инновационной экономики несколько отличается от стран Запада и США. Несмотря на то, что Россия провозглашена как один из научно-технических лидеров, сохраняется преимущество минерально-сырьевой доли в составе ВВП. В структуре российского экспорта минеральные ресурсы занимают около 70%, в то время как машины и оборудования всего 6%, причем наукоемкие и высокотехнологичные товары составляют всего 5%. Согласно публикации «Глобального рейтинга инноваций – 2015» Россия находится на 48 месте по уровню инновационного развития из 141 страны. Данный индекс позволяет объективно оценивать эффективность развития инноваций по странам, рассчитываемый более чем из 80 показателей .

Высший рейтинг имеют Соединенное Королевство, Швейцария, Америка, Финляндия, Швеция – данные страны характеризуются высоким уровнем дохода. Россия отстает от стран – лидеров по ряду показателей. Совокупный уровень инновационной активности организаций равен 10,9%, удельный вес инновационных товаров и работ равен 8,9%, затраты на технологические инновации в 2013 году составили 746778,2 млн.руб. Удельный вес организаций, осуществляющих инновационную деятельность в России, составляет 9,7% в 2013 году, в то время как в 2005 году данный показатель был равен 9,3%. Несмотря на то, что внутри страны наблюдается положительная тенденция, относительно других развитых стран Россия демонстрирует отставание. По вложениям в науку первые места занимают США, Китай, Южная Корея, Иран. Россия на их фоне демонстрирует медленный рост, учитывая факт, что доля прямых и непрямых бюджетных расходов на финансирование науки достигает 70% .

Рис. 1. Совокупный уровень инновационной активности организаций по странам, 2013г.

Источник: на основании материалов Министерства экономического развития РФ, Федеральной службы государственной статистики, Высшей школы экономики. «Индикаторы инновационной деятельности: 2015»

Помимо этого наблюдается следующая тенденция: импорт высокотехнологичной продукции значительно превышает ее экспорт, что вызывает неэффективный обмен технологиями. На российском рынке высокую инновационную активность имеют крупные международные компании и российские предприятия, работающие на внешнем рынке. В большинстве случаев инновации неотделимы от бизнес-процессов и внедрения инновационных технологий. Внедрение новых товаров составляет весомую долю инновационной активности компаний, но часто эти товары оказываются новыми только для нее самой, а не для глобального рынка. Российские компании в отношении инноваций отстают от компаний развитых стран минимум в три раза (в Чехии 36,6% компаний осуществляли разработку и внедрение инноваций, в Бельгии – 59,6%, в Германии – 69,7%, в России – 13%) . Однако в условиях кризиса активная инновационная направленность малого и среднего бизнеса России может существенно повысить конкурентоспособность экономики, но для этого требуются инвестиции и дешевые кредиты.

Наиболее высокий уровень инновационной активности показывают организации в области производства летательных аппаратов (36,9%), фармацевтические предприятия (29,1%) и предприятия химического производства (23,7%) .

В целом, показатели говорят о том, что Россия имеет большой потенциал в области использования инноваций, но для этого необходимо модернизировать весь сектор НИОКР, формировать спрос на научные и инженерные кадры и целостную инновационную систему.

О перспективах развития экономики РФ написано много статей, в которых такие экономисты, например как Глазьев С.Ю., Примаков Е.М., Хестанов С.А., по - разному предвидят дальнейшее положение России. Следует отметить мнение российского экономиста, доктора экономических наук, профессора Кричевского Н.А., который считает что модернизация и развитие инновационной экономики в России – это прерогатива государства. Так как бизнес ориентирован на получение прибыли, то государство должно задавать вектор инновационного развития тех областей, которые могут дать стране конкурентное преимущество на международном рынке .

Мы считаем, что на уровне микроэкономики включение предприятий в инновационную сферу должно осуществлять с использованием инновационного маркетинга. Для достижения целей необходима реализация многих условий, среди которых можно выделить активное использования инновационного маркетинга, как инструмента побуждения к созданию и применению инноваций.

Ученые понимают инновационный маркетинг как концепцию маркетинга, согласно которой предприятие должно совершенствовать продукты и методы маркетинга, формировать новые рынки и потребности у людей . Значение маркетинга в инновационной деятельности обусловливается новыми характеристиками спроса покупателей и увеличением конкуренции на мировых и внутренних рынках. Инновационный маркетинг должен включать проведение маркетинговых исследований рынка инноваций, анализ потенциального спроса на инновации. Объектом инновационного маркетинга являются интеллектуальная собственность, новые товары, новые рынки, способы продвижения товаров и услуг. Инновационный маркетинг способствует эффективной коммерциализации инноваций, обеспечивая прогнозирование, моделирование, координацию инновационной деятельности .

Ученые-экономисты вкладывают различный смысл в понятие «инновации», рассматривают понятие как процесс, как продукт и как результат действий. Если анализировать развитие науки в России, то подчеркнем работы Яковца Ю.В., положившие начало российской школы инноваций. В монографии «Ускорение научно-технического прогресса: теория и экономический механизм» ученый предложил новую классификацию инноваций по принципу новизны, ввел новое понятие «цикл инноваций». Ученые Кузык Б.Н., Агеев А.А., Кушлин В.И., Фоломьев А.Н. дополнили классификацию инноваций, уточнили категорию инновационный ренты как стимула инноваций, разработали методологию долгосрочного макропрогнозирования инноваций. Было раскрыто значение инноваций как одного из путей выхода из кризиса и обоснована возможность развития антиинноваций в процессе развития мирового сообщества, препятствующих инновационному циклу .

В своей работе мы понимаем под инновациями конечный результат творческой деятельности, получивший воплощение в виде нового или усовершенствованного продукта, внедренного на рынок, нового или усовершенствованного технологического процесса, используемого в практической деятельности .

Для оценки значения инноваций ученые используют систему определенных показателей в процессе анализа внедрения и функционирования инноваций. Например, в своих исследованиях профессор Шуклина З.Н. определяет темпы и эффективность внедрения инноваций в инновационном процессе. Темпы могут быть ускоренно быстрые, медленные, равномерно стабильные, резко возрастающие и ниспадающие, ритмично стабильные и неритмичные. В целом темпы внедрения инноваций отражают трансформации в состоянии, структуре и соотношениях стадий жизненного цикла инноваций. Эффективность внедрения инноваций коррелирует с целями маркетинга, причем эффективность инновационных отношений зависит от количества клиентов, клиентской базы, плотности связей, качества эмоционально-психологических и организационно-экономических отношений, соотношения результатов и затрат на инновации, оптимизации затрат на разработку, продажу и потребление инноваций .Следует отметить, что особенности применения инновационного маркетинга зависят от отрасли, в которой функционирует предприятие, от его финансовых возможностей, от потребителей инновационного продукта. Но в общем можно выделить 6 этапов, в которых заключается стратегия инновационного маркетинга: общеэкономический анализ рынка, анализ экономической конъюнктуры, специальное исследование рынка, разработка системы проникновения новшества, оперативные мероприятия маркетинга и оценка издержек и доходов от маркетинга.

Для того чтобы предприятие могло эффективно использовать инновационный маркетинг, ему необходимо иметь возможности и ресурсы, среди которых интеллектуальные, финансовые, материальные, кадровые ресурсы. Однако побуждением является спрос на инновации, маркетинговые инструменты и научно - технологическое влияние макросреды на состояние предприятия.

Если оценивать состояние маркетинга инноваций в России, то затраты на маркетинговые инновации составили 2012,3 млн. руб. в 2013 году, в то время как в 2012 году этот показатель был равен 2010,7 млн. руб.

Наибольшие затраты наблюдались в производстве фармацевтической продукции (149,4 млн. руб.), производстве вычислительной техники (114,9 млн. руб.), в производстве резиновых и пластмассовых изделий (190,6 млн. руб.), наименьшие затраты на предприятиях добычи топливно-энергетических полезных ископаемых (0,6 млн. руб.), в текстильном производстве (4,7 млн. руб.), в обработке вторичного сырья (0,1 млн. руб.) .

Таблицы 1.

Сравнение научных подходов к понятию «инновация»

Подход к определению	Определение
Как процесс внедрения нового	Инновация - это процесс реализации новой идеи в любой сфере жизнедеятельности человека, способствующей удовлетворению существующей потребности на рынке и приносящий экономический эффект.	Уткин Э.А., Морозова Н.И., Милославский И., Лапин Н.И.
Как новый продукт, изменение	Инновация - новая или улучшенная продукция (товар, работа, услуга), способ (технология) ее производства или применения, нововведение или усовершенствование в сфере организации и (или) экономики производства, и (или) реализации продукции, обеспечивающие экономическую выгоду, создающие условия для такой выгоды или улучшающие потребительские свойства продукции (товара, работы, услуги).	Завлин П.Н., Валента Ф., Ендовицкий Д.А, Коменденко И.Д.
Как итоговый результат творческого процесса и внедрения нового	Инновация понимается как конечный результат научного исследования или открытия, качественно отличный от предшествующего аналога и внедренный в производство.	Друкер П., Смирнова Г.А., Степаненко Д.М., Соколов Д.В., Шабанов М.М., Фатхутдинов Р.А.

Источник: на основании материалов Красновой Н.А. «Инновации в экономических теориях разных школ»

Для увеличения показателей использования инновационного маркетинга и инновационного потенциала в России необходимо решить проблемы в области инновационной политики государства (не допускать сокращения финансирования инновационных проектов), в области получения достоверной информации об инновациях на предприятиях (около 80% предприятий не предоставляют результаты по своей инновационной деятельности), в области технической обеспеченности предприятий для производства инноваций (средний возраст оборудований в России – 20-30 лет – в разы больше, чем в развитых странах) . Также необходимо развивать реальный сектор экономики, повышать спрос на инновационные продукты, внедрять единую систему мониторинга инновационной системы, предпринять меры по развития благоприятной среды для развития инноваций.

Таблица 2.

Варианты инновационного развития России в Стратегии инновационного развития Российской Федерации на период до 2020 года

Вариант инновационного развития России	Ключевые моменты	Особенности варианта
Инерционное технологическое развитие (неприемлемый)	Отсутствие масштабных усилий, нацеленных на инновационное развитие, сфокусированность на макроэкономической стабильности, низкие расходы на науку, инновации.	Приведет к технологическому отставанию от ведущих стран Запада, а в будущем – от новых индустриальных стран.
Догоняющее развитие и локальная технологическая конкурентоспособность (Япония, Сингапур, Китай)	Применение импортных технологий, усилия государства по модернизации сектора исследований, поддержка наиболее перспективных научно-технологических направлений.	Увеличение спроса на научные и инженерные кадры, формирование развитой национальной инновационной системы, требует значительных финансовых вложений.
Достижение лидерства в ведущих научно-технических секторах и фундаментальных исследованиях	Масштабная модернизация сектора НИОКР, формирование целостной инновационной системы, приоритет на прорывных направлениях	Наиболее привлекательный вариант, требующий значительных финансовых вложений и несущий значительные риски

Председатель правительства Дмитрий Медведев признал 19 июля 2017 г., что пока в развитии инноваций мы движемся медленно. А все ли стратегии должны выполняться, является ли это непререкаемым условием развития субъекта деятельности? В настоящей статье попытаемся удержаться от полярных тональностей оценочных суждений и попробуем объективизировать взгляд на происходящие события, связанные с реализацией Стратегии инновационного развития нашей страны, рассчитанной на период до 2020 года (СИР-2020).

Исходные условия разработки СИР-2020

Около пяти с половиной лет назад Минэкономразвития РФ была разработана и запушена стратегия программного развития российских инноваций на период до 2020 года. Документ является руководством к действию не только для федеральных органов власти, но и определяет инновационное развитие регионов и отраслей экономики нашей станы. В разделе оценки состояния и проблем развития инноваций в РФ внимание сосредоточено на последствиях мирового экономического кризиса, начавшегося в 2008 году. Акцент в анализе сделан на периоде с 2005 г. по конец 2011 г. Среди наиболее пострадавших от кризиса отраслей названы:

• электронная промышленность;
• космическая отрасль;
• судостроение;
• авиастроение.

В документе СИР-2020 практически ничего не сказано о процессе деиндустриализации экономики, начало которой было положено в 1991 году, которая продолжается по настоящий день. Бросается в глаза, что причиной инновационного отставания называется мировой кризис, при этом падение отечественной промышленности (машиностроения, легкой промышленности т.д.), отраслевой науки в ходе приватизационных процессов не получило оценки. Тем не менее, именно эти компоненты народнохозяйственной системы были и остаются фундаментом вышеназванных отраслей высокого передела.

Сравнительная диаграмма динамики производства металлообрабатывающих станков в предвоенный период индустриализации и в последние десятилетия
(нажмите для увеличения)

В представленной выше диаграмме динамики одного из универсальных показателей развития промышленности проиллюстрировано, что базис для развития, в том числе наукоемких отраслей, в значительной степени утрачен. Это объективная данность.

Вместе с тем, неоднократно заявлялось, что стратегия инновационного развития России формируется исходя из позиции более высокого уровня, основанной на стратегии экономической безопасности страны. Если же взглянуть на всю совокупность вызовов, стоящих сегодня, то становится очевидным, что вопрос инновационного развития РФ шире и глубже, чем только вопрос тактической и стратегической конкуренции страны на международном рынке разделения труда. Более того, инновационное развитие России не может не рассматриваться вне контекста производственного базиса и научно-технического потенциала.

Проблема производственного потенциала никуда не девается, но она уже не может быть решена методами 30-х годов. И это нужно понимать, тем более в условиях, когда глобальное общество живет в среде совершенно иных вызовов и угроз. В констатационной части II-го раздела стратегии отмечены современные вызовы, требующие ответа инновационной направленности.

1. Ускорение технологического развития экономики Мира.
2. Обострение конкуренции за высококвалифицированный персонал и инвестиции инновационного назначения.
3. Изменение климата.
4. Старение населения.
5. Проблемы с продовольственной безопасностью.
6. Проблемы с системным здравоохранением.

Ключевой проблемой, стоящей на пути инновационной деятельности в России, назван низкий спрос на , неэффективность его структуры в пользу импорта высокотехнологического оборудования, закупаемого за рубежом. К слову сказать, на специализированной экспозиции ИННОПРОМ-2017 «Металлообработка» доминировали представители японских, германских, австрийских компаний-производителей, что вполне естественно. Означает ли это, что рынок обрабатывающих средств производства нашей страной потерян навсегда? Не будем ли мы вынуждены с гигантскими потерями и напряжением восстанавливать наше машиностроение? Об этом стоит подумать.

Направления развития и сценарии СИР-2020

В конце прошлого раздела статьи мы сформулировали очень важные вопросы, на которые нельзя найти однозначного ответа. Потому что время сейчас совершенного другое, интеграционные процессы в мировом бизнесе иные, специализация по рыночным продуктам стран более зрелая. Нишевой потенциал машиностроения в России останется, скорее всего, как и для любой страны, которая обладает подобными исходными данными (историей, фундаментальной наукой, численностью, образовательным уровнем населения и т.д.). На том же ИННОПРОМе со стороны японских коллег прозвучали следующие цифры по вершинной форме машиностроительной техники – роботам. В 2015 году число промышленных роботов на 10 000 сотрудников, занятых в производственном секторе экономики:

Страны-лидеры в производстве металлообрабатывающего оборудования. Источник: журнал «Эксперт» №30-31 (861) , июль 2013 г.

• в республике Южная Корея составило 531 единицу;
• в Японии – 305 роботов;
• в Китае – 49 роботов;
• в России – 3 робота (отставание от лидера в 177 раз).

В Японии недавно отмечали 50-летие истории роботостроения, а СССР еще в конце 70-х включил в планы 11-ой пятилетки разработку и внедрение промышленных роботов, систем автоматического управления, создание полностью автоматических заводов и цехов. И эти планы выполнялись вплоть до перестройки и начала 90-х годов, то есть мы отставали от передовых стран на 10-15 лет.

Теперь же государственная программа по развитию промышленности даже и близко задач такого рода не формулирует. А стратегия инновационного развития Российской Федерации до 2020 года определяет несколько локальных направлений, в которых у страны остался потенциал конкурентоспособности и определенные перспективы.

1. Аэрокосмические технологии.
2. Биотехнологии, включая биотехнологии промышленных масштабов и фармацевтику.
3. Фотоника, в том числе развитие лазерных технологий и производства светодиодов.
4. Ядерная энергетика.
5. Информационные технологии.
6. Системы вооружений и военной техники.
7. Композиционные материалы.

Действительно, концентрация усилий в направлениях, по которым имеется серьезный задел и существует высокая вероятность достичь успеха в глобальной конкуренции, – наиболее верный выбор. Это не исключает в последующем возврата к вопросу инноваций в области традиционных отраслей (машиностроение) и их интенсивный рост на новой технологической платформе. Нашей стране дается, с одной стороны, шанс использовать те немногие сильные позиции, которые еще остались от Советского задела, а с другой, воспользоваться единственным способом технологического прорыва – инновационным типом развития.

Источник: материалы Минэкономразвития России
(нажмите для увеличения)

В документе СИР-2020 предполагалось, что инновационные технологии в своем развитии могут пойти по одному из тех вероятных сценариев. Первый вариант развития носит название инерционного. С учетом серьезности вызовов, которые нарастают в последние годы, такой сценарий не допустим. Однако пока правительству и специализированным государственным институтам преодолеть инерционность не удается, и инновации в России идут медленно.

Вторым вариантом развития инноваций в России рассматривался догоняющий сценарий развития. Он опирался на идею достижения стратегического успеха за счет локальных отечественных разработок и перевооружение экономики благодаря использованию преимущественно импортных технологий. Однако Запад стремится максимально ограничить доступ нашей промышленности и других отраслей к передовым разработкам из-за политического фактора.

Наконец, самым желанным, но и наиболее трудным, является сценарий достижения подлинного лидерства по основным направлениям науки и технологий. Не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы понимать: нужных предпосылок для реализации данной сценария пока нет ни по финансовому обеспечению, ни по мотивационной модели для бизнеса и науки, ни по идеологии. Естественно, предпочтительным вариантом является некий комбинированный вариант технологии развития, поиск которого идет непрерывно.

Национальная инновационная политика и НИС для целей СИР-2020

Вывод России на инновационный путь развития служит главной целью Стратегии. Достижение этой цели характеризуется набором из 11 синтетических показателей достижения ее результата, который подлежит регулярному мониторингу. Развитие инноваций рассматривается как основной и перспективный драйвер экономического роста страны. Перечень основных задач, вытекающих из цели СИР-2020, представлен далее в схематической форме.

(нажмите для увеличения)

Стратегия развития инноваций определяет инновационную политику государства, которая, в свою очередь, интегрируется во все локальные аспекты социально-экономической политики. Имеются в виду следующие виды государственной политики:

• техническая;
• бюджетная;
• налоговая;
• в сфере борьбы с коррупцией;
• в области конкуренции;
• в сфере госзакупок;
• в области внешней политики и внешнеэкономической деятельности;
• региональная и отраслевая политики.

Сегодня очевидно, что многие планы СИР-2020 оказались не выполнены, поэтому очень сложно говорить об этапах Стратегии. Тем не менее, ряд запланированных, развивающих инновационную систему мероприятий реализован, а некоторые индикаторы достигнуты. Об этом мы порассуждаем в отдельном разделе статьи.

Как отмечено выше, особую роль в реализации стратегии играет национальная инновационная политика, основанная на воспроизводстве на новом уровне НИС (национальной инновационной системы). Тем не менее, модель получилась достаточно громоздкая и, судя по всему, не совсем работоспособная. Координаторов и контролеров масса, координационные функции, хотя и расписаны подробно, но ясности понимания того, как конкретно будут поддерживаться технологические платформы (ТП), при прочтении документа не возникает.

Модель координации основных элементов НИС. Источник: материалы Минэкономразвития РФ
(нажмите для увеличения)

Тому же ИЦ «Сколково» придана функция интеграции НИС России в международную инновационную среду, что по факту не произошло. Помимо Минэкономразвития, Минпромторга, Минобрнауки координаторами деятельности ТП назван еще целый ряд министерств и ведомств. Но давайте откровенно: что такое координация? Это безответственное околоуправленческое действие. В отсутствии единого уполномоченного и ответственного органа за реализацию всей стратегии и при множественности координаторов ни о какой эффективности проекта развития инноваций речи вести нельзя. Тем не менее, основные направления инновационной политики в целом в СИР-2020 прописаны достаточно глубоко и взвешенно.

(нажмите для увеличения)

Проблемы реализации стратегии развития инноваций

Наверное, можно согласиться с тезисом, что 5,5 лет тому назад Россия была в каком-то смысле другой страной, которая шла прямой дорогой в фарватере предписанной роли сырьевого придатка Запада. Цены на нефть и лицемерное расположение элит Европы и США создавали иллюзию, что инновационный реванш вполне возможен в рамках либерально-демократической парадигмы развития нашего общества. Сейчас мы все ближе и ближе подходим к отрезвлению национального самосознания. Предпосылки для восстановления экономического потенциала на инновационной платформе очень постепенно, но формируются. А черты нового типа производственных отношений начинают проступать в ткани весьма непростой внешнеполитической и внутриэкономической ситуации.

В 2014 году стало очевидно, что первый этап реализации СИР-2020 во многом не достиг намеченного. Вице-премьер Дворкович А. признал, что инновационная Россия пробуксовывает в своем развитии. Оценка проводилась еще без учета 2014 года, когда возникли известные события с вхождением Крыма в состав России и операции АТО на Донбассе. По заявлению Правительства, инфраструктурные преобразования были выполнены успешно, удельный вес затрат на технологические инновации опередил план (2,2% против 1,95% по плану). Доля инновационных продуктов в общем объеме отгрузки составила в 2013 г. 8,9% против запланированных 7,2%. Но в целом достижения основной массы целевых стратегических индикаторов не произошло (см. диаграмму ниже).

Диаграмма уровня целевых индикаторов СИР-2020 по итогам 2013 г.