Транскрипт

1 Center of Scientific Cooperation "Interactive plus" Малахова Надежда Васильевна учитель русского языка и литературы МАОУ «СОШ 14» г. Кемерово, Кемеровская область КАТЕГОРИЯ КОНТРАСТА В ХУДОЖЕСТВЕННОМ ТЕКСТЕ Аннотация: в данной статье рассматривается такое лингвистическое понятие, как контраст. Приводится описание признаков и структуры контраста в произведении. Ключевые слова: художественный текст, омонимия, антитеза, лингвистика, конверсивы, синонимы, антонимы, контраст, оксюморон. Являясь частью культуры, текст не может не отражать и идентифицировать мировосприятие того или иного этноса, той или иной культуры. Исследования текстов способствуют накоплению социальных взаимодействий реальных людей, так как текст является одним из способов отражения посредством языка системы концептов общества. Художественный текст продукт выбора художником «участника» и отражение индивидуального процесса его познания. В качестве «участника действительности» может быть избрано любое проявление окружающего мира. В художественных произведениях отображаются взаимоотношения реальных людей, основанных на моделях реальных ситуаций, в которых живут и действуют вымышленные персонажи: взаимоотношения в обществе, в семье, с друзьями, с соседями. На основе стереотипного представления о традициях, образе жизни, поведении реальных представлений той или иной социальной группы происходит ассоциативный перенос подобного представления на вымышленных персонажей. Подобные переносы способствуют не только передаче определенных стереотипов в тексте средствами языка, но и их углублению и созданию контраста. Content is licensed under the Creative Commons Attribution 4.0 license (CC-BY 4.0) 1

2 Центр научного сотрудничества «Интерактив плюс» Поскольку художественный текст представляет единое целое, части которого взаимосвязаны и взаимозависимы, то роль лингвистических средств, осуществляемых внутритекстовую связность, велика. Контраст относится к категориям художественного текста и придает упорядоченность и структурность. Контраст может раскрыть содержательные глубины произведения через анализ воплощающих их образов, который обогащает собственный мир через постижение чужих образов. Интерес к изучению текста обусловлен стремлением объяснить язык как глобальное явление с точки зрения современного языкознания, как ценное средство коммуникации, глубже изучить связи языка с различными сторонами человеческой деятельности, реализуемый через текст. Этот интерес объясняется также стремлением посредством текста познать бытие языка, вечно живого и многогранного, постичь его закономерности, которые раскрываются только при функционировании языковых единиц в отрезках, больших, чем предложение. Сегодня настоятельной потребностью становится разработка модели комплексного лингвистического анализа текста на основе фундаментальных достижений лингвистики, прежде всего теории речевых актов и жанров, стилистики, философии и эстетики анализа, а также достижений в области литературоведения. Текст создается ради того, чтобы объектировать мысль автора, воплотить его творческий замысел, передать знания и представления о человеке и мире, вынести эти представления за пределы других людей. Текст представляет собой чрезвычайно сложный объект исследования. В изучении текста наблюдается множественность подходов и направлений, дополняющих друг друга и способствующих более полному раскрытию его природы в лингвистическом аспекте. Важнейшими свойствами всякого текста являются его информативность, целостность и связность. Величина текста может быть различной и зависит от автора, жанра и других факторов. Модель комплексного лингвистического анализа художественного текста становится настоятельной потребностью, так как интерес взаимосвязи языка, 2 Содержимое доступно по лицензии Creative Commons Attribution 4.0 license (CC-BY 4.0)

3 Center of Scientific Cooperation "Interactive plus" мышления и действительности делает особенно актуальным попытки проникнуть в динамику порождения художественного текста. Между миром художественной деятельности и миром реалий существуют сложные взаимоотношения, так как здесь (сложное; иерархическое, непрямое) и возможно отлета фантазии от жизни. Художественный текст моделирует и частый и универсальный объект и сочетает в себе временную конечность и бесконечность. В процессе восприятия художественного текста лингвистический анализ помогает выявить коммуникативную направленность произведения и определить его эстетическую ценность. В настоящее время очень много внимания уделяется категориям художественного текста, так как анализ категорий текста тесно связан с анализом смысла текста. В определении смысла текста читатель опирается не только на данный текст, но и на знание других текстов, на те ассоциативные связи, которые устанавливаются между ними. Смысл текста изменяется в зависимости от экстралингвистических условий коммуникации, от их фоновых знаний. Он соотносится с той внутренней моделью мира, которая создается в сознании человека. В настоящее время одной из кардинальных задач лингвистики текста является выявление и описание категории текста. Изучение категорий текста актуально, так как нельзя говорить о каком-либо объекте исследования, не назвав и не объяснив его категорий. Исследование категорий текста предполагает выявление особенностей текстовой структуры, организации языковых единиц, связей, которые устанавливаются между ними. Здесь лингвистика текста тесно соприкасается с лингвистическим анализом, который направлен не столько на сами языковые факты, сколько на их отбор, организацию, сочетаемость. Категории текста носят характер универсалий и обнаруживаются в связном тексте независимо от типа текста. Описание категорий текста ставит перед исследователем две основные задачи: 1) выявить, какие понятия передаются этими категориями; 2) определить, какой набор средств используется для их выражения. Content is licensed under the Creative Commons Attribution 4.0 license (CC-BY 4.0) 3

4 Центр научного сотрудничества «Интерактив плюс» Единицы, участвующие в формировании категорий текста, объединяются по двум признакам: функциональному и семантическому. Категории текста, подобно функционально-семантическим категориям, представляют собой широкие сферы разнородных элементов различных уровней, взаимодействующих при выполнении определенных семантических функций. Специфика выражения категорий текста заключается во взаимодействии языковых единиц различных уровней и в соединении первичного и вторичного кодового, эксплицитного и имплицитного значения этих единиц. Изучение категорий текста должно учитывать существование некоего глобального контекста, сопровождающего языковую коммуникацию. Широкое понимание контекста, воспринимается через сопутствующие вербальные коммуникации. Это и ситуация общения, и совокупность культурных и социальных уровней, в которых совершается коммуникация, сетка контекстов, в которую включается данный текст, контекст эпохи, литературного направления, жанра, индивидуальной авторской системы и т. д. Анализ категорий текста связан с анализом смысла текста. В определении смысла текста читатель опирается не только на данный текст, но и на знание других текстов, на те ассоциативные связи, которые устанавливаются между ними. Смысл текста изменяется в зависимости от экстралингвистических условий коммуникации. Он соотносится с той внутренней моделью мира, которая создается в сознании человека. Глубина понимания текста сопряжена с личностными особенностями читателя, с характером его восприятия. Контраст в художественном тексте является одним из важнейших принципов выдвижения значимой информации. Он фиксирует внимание читателей на определенных моментах сообщения, подчеркивая их противоположность, противоречивость, несовместимость и предполагает семантические релевантные отношения между элементами одного из уровней языка. Понятие контраста шире понятия стилистического приема, так как в реализации контраста принимают участие как нормативные, так и выразительные средства языка, поэтому данный термин рассматривается как категория художественного текста. 4 Содержимое доступно по лицензии Creative Commons Attribution 4.0 license (CC-BY 4.0)

5 Center of Scientific Cooperation "Interactive plus" Контраст одно из средств художественного отражения противоречивой действительности, богатейший источник, которой природа открывает искусству. Он может быть осуществлен путем отображения в искусстве реальных жизненных конфликтов и противоречий. Он может иметь произвольный характер и достигаться за счет субъективного подчеркивания самим художником тех или иных сторон изображаемых им явлений. Структурно-семантические признаки контраста состоят в том, что в его организации непременно участвуют парные компоненты-противочлены и их наличие придает контрасту структурную симметричность. Лексико-семантическая связь между парными компонентами строится на основе противоположности их значения. Разные группы слов по-разному выступают в синтаксических моделях контраста. В контрастном контексте могут встречаться слова антонимы, синонимы, конверсивы. Контрастирующие черты ярче всего представлены парами слов, которые воспринимаются нами как слова, постоянно противопоставленные друг другу по значению. Такая противоположность превращается в лингвистическое явление антонимичность. Данный прием усиливает противопоставление, так как антонимы это слова, имеющие в своем значении качественный признак и способные противопоставляться друг другу как противоположные по значению: это слова одинакового объема и стилистической окраски. Такие антонимы определяются как языковые. Категория контраста позволяет определить смысловую направленность текста, создать добавочные коннотации и обеспечить максимальную эффективность передачи. Созданию контраста в художественном произведении способствуют различные лингвистические и стилистические средства (омонимия, оксюморон, антитеза и т. д.). Участвуя в структуре контраста, образные средства языка делают противопоставление более ярким. Важную роль играют стилистические приемы, основанные на повторяемости: фонетической, грамматической, синтаксической. Особенно резко контрастность лексики выделяется при анафоре. Content is licensed under the Creative Commons Attribution 4.0 license (CC-BY 4.0) 5

6 Центр научного сотрудничества «Интерактив плюс» Привлекая для осуществления стилистической функции средства различных уровней, контраст, как правило, организуется принципом конвергенции. Структура контраста представляет собой синтаксическую модель, один из членов которой выступает как носитель положительности, а другой как носитель отрицательности. Симметричность в структуре контраста может быть обусловлена противоположностью лексических значений сопоставляемых слов. Контрастное лексическое наполнение может функционировать в различных типах предложений: простых, распространенных, бессоюзных, сложных, сложноподчиненных, сложносочиненных с союзной связью. Противопоставленные лексические единицы, как правило, занимают положение однородных членов предложения и находятся в синтаксически эквивалентных позициях. Таким образом, контраст является одной из важных категорий художественного текста, так как может осуществляться путём отображения в искусстве реальных жизненных конфликтов и противоречий. Он может иметь произвольный характер и достигаться за счёт субъективного подчеркивания самим художником тех или иных сторон изображаемых им явлений. Изучение контраста является важным аспектом анализа художественного текста, так как оно помогает раскрыть единство формы и содержания, вне которого любое художественное произведение не может существовать. Список литературы 1. Категории текста [Электронный ресурс]. Режим доступа: 2. Лингвистика текста новая модель языкознания [Электронный ресурс]. Режим доступа: 3. Текст как объект филологического анализа [Электронный ресурс]. Режим доступа: Содержимое доступно по лицензии Creative Commons Attribution 4.0 license (CC-BY 4.0)

Касимова Ксения Олеговна учитель начальных классов Пантелеева Ольга Геннадьевна учитель начальных классов МБОУ «СОШ 5» п. Айхал, Республика Саха (Якутия) ПОНЯТИЕ СВЯЗНОЙ РЕЧИ Аннотация: как отмечают авторы

Н. А. Подобедова ЯЗЫКОВОЕ ОБРАЗОВАНИЕ В КОНТЕКСТЕ НОВОЙ МЕЖКУЛЬТУРНОЙ ПАРАДИГМЫ На современном этапе развития общества высшая профессиональная школа претерпевает значительные преобразования. Особую значимость

Center of Scientific Cooperation "Interactive plus" Коцуба Марина Леонидовна аспирант ФГБОУ ВО «Дальневосточный государственный университет путей сообщения» г. Хабаровск, Хабаровская область Калугина Наталья

Center of Scientific Cooperation "Interactive plus" Бондаренко Дарья Андреевна студентка Новочеркасский инженерно-мелиоративный институт им. А.К. Кортунова (филиал) ФГБОУ ВО «Донской государственный аграрный

Center of Scientific Cooperation "Interactive plus" учитель ГБОУ школа 2083 г. Москва РОЛЬ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ В РЕАЛИЗАЦИИ МЕЖПРЕДМЕТНОЙ СВЯЗИ УЧЕБНЫХ ДИСЦИПЛИН ЕСТЕСТВЕННО-МАТЕМАТИЧЕСКОГО

ОБЩИЕ ДИСЦИПЛИНЫ ОД.01. ВВЕДЕНИЕ В ЯЗЫКОЗНАНИЕ Место языка в системе культурно значимых средств коммуникации; способы научного описания языка; история общества и история языка, язык и мысль; язык и культура.

Scientific Cooperation Center "Interactive plus" Теплых Елена Анатольевна магистрант Галкина Ирина Александровна канд. психол. наук, доцент Педагогический институт ФГБОУ ВО «Иркутский государственный университет»

Center of Scientific Cooperation "Interactive plus" Коокуева Виктория Владимировна канд. экон. наук, доцент ФГБОУ ВО «Российский экономический университет им. Г.В. Плеханова» г. Москва ВЛИЯНИЕ РОСТА МРОТ

Scientific Cooperation Center "Interactive plus" Бойко Юрий Павлович д-р мед. наук, профессор, заведующий кафедрой Лаврова Джульетта Ивановна д-р мед наук, профессор ФГБОУ ДПО «Российская медицинская академия

Center of Scientific Cooperation "Interactive plus" DOI 10.21661/r-114295 Хертек Шенне Васильевна канд. экон. наук, старший преподаватель ФГБОУ ВО «Тувинский государственный университет» г. Кызыл, Республика

Scientific Cooperation Center "Interactive plus" Тояков Денис Александрович студент ФГБОУ ВО «Омский государственный аграрный университет им. П.А. Столыпина» г. Омск, Омская область Слащёв Антон Юрьевич

Center of Scientific Cooperation "Interactive plus" Сибагатуллина Гульфира Рауфовна магистрант Аминов Ильдар Ринатович канд. юрид. наук, доцент Институт права ФГБОУ ВО «Башкирский государственный университет»

Scientific Cooperation Center "Interactive plus" Холопов Георгий Михайлович помощник юриста ООО «Консалт» г. Москва АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ УГОЛОВНОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА О РАЗБОЕ Аннотация: в представленной

Scientific Cooperation Center "Interactive plus" Соколова Ирина Филипповна учитель английского языка МБОУ г. Иркутска СОШ 27 г. Иркутск, Иркутская область ПРОЕКТНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ НА УРОКАХ АНГЛИЙСКОГО ЯЗЫКА

Авакова Эрика Ромиковна канд. пед. наук, преподаватель Ереванский государственный университет языков и социальных наук им. В.Я. Брюсова г. Ереван, Республика Армения ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ХУДОЖЕСТВЕННОГО ТЕКСТА

Scientific Cooperation Center "Interactive plus" Казанков Виталий Александрович магистрант Боровик Антон Сергеевич магистрант Яковенко Андрей Геннадьевич магистрант ФГБОУ ВО «Магнитогорский государственный

Scientific Cooperation Center "Interactive plus" Ракитина Маргарита Валерьевна воспитатель МБДОУ «Д/С 28» п. Восток пгт Восток, Приморский край ТЕАТРАЛИЗОВАННАЯ ИГРА КАК СРЕДСТВО РАЗВИТИЯ ДИАЛОГИЧЕСКОЙ

Фамилия, имя, отчество Брюхова Арина Андреевна Дата рождения 28.12.1995 Контактный e-mail Название факультета Название подготовки. Специальность/профил ь Дополнительное образование [email protected]

Scientific Cooperation Center "Interactive plus" Соловьева Ксения Вадимовна студентка ФГБОУ ВО «Нижегородский государственный педагогический университет им. К. Минина» г. Нижний Новгород, Нижегородская

Center of Scientific Cooperation "Interactive plus" Суворова Юлия Владимировна воспитатель первой категории ГКОУ для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей «Филатовская С(К)ШИ для детей

Center of Scientific Cooperation "Interactive plus" Звонарёва Наталия Сергеевна бухгалтер ООГО «ДОСААФ России» г. Краснознаменск, Московская область аспирант ФГБОУ ВО «Государственный университет управления»

Scientific Cooperation Center "Interactive plus" Густова Людмила Михайловна директор Третьякова Елена Владимировна педагог МАОУ лицей г. Бор г. Бор, Нижегородская область ЛИЦЕЙСКИЙ ИНФОРМАЦИОННЫЙ ЦЕНТР

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Кемеровский государственный университет» Факультет

Center of Scientific Cooperation "Interactive plus" DOI 10.21661/r-113802 Тихонова Дарья Владимировна преподаватель ФГКВОУ ВО «Военная академия войсковой противовоздушной обороны ВС РФ им. маршала Советского

Center of Scientific Cooperation "Interactive plus" DOI 10.21661/r-113811 Ходеева Олеся Петровна студентка ФГБОУ ВО «Новосибирский государственный университет экономики и управления «НИНХ» г. Новосибирск,

Center of Scientific Cooperation "Interactive plus" DOI 10.21661/r-116709 Захарова Анна Николаевна канд. психол. наук, доцент Дулина Галина Сергеевна канд. психол. наук, доцент ФГБОУ ВО «Чувашский государственный

Scientific Cooperation Center "Interactive plus" Деева Светлана Альфредовна канд. пед. наук, доцент Скопинцева Дарья Константиновна студентка ФГБОУ ВО «Кубанский государственный университет» г. Краснодар,

Scientific Cooperation Center "Interactive plus" Шакимова Гульнара Зинулаевна магистрант Полякова Елена Валериевна канд. экон. наук, доцент ФГБОУ ВО «Саратовский государственный технический университет

Scientific Cooperation Center "Interactive plus" Селиванова Марина Евгеньевна учитель-логопед, Почетный работник общего образования РФ ГБОУ г. Москвы «Школа 875» аспирант ФГБНУ «Институт художественного

Center of Scientific Cooperation "Interactive plus" Кнаус Руслан Романович магистрант ФГОБУ ВО «Финансовый университет при Правительстве Российской Федерации» г. Москва СУЩНОСТЬ И ПРИНЦИПЫ АНТИКРИЗИСНОГО

Scientific Cooperation Center "Interactive plus" Глазырина Наталья Викторовна старший воспитатель МБДОУ Д/С КВ 18 «Золушка» г. Верхний Уфалей, Челябинская область МЕТОДИЧЕСКОЕ СОПРОВОЖДЕНИЕ ПЕДАГОГОВ МБДОУ

Center of Scientific Cooperation "Interactive plus" Бояркина Мария Владимировна канд. пед. наук, доцент ФГБОУ ВО «Забайкальский государственный университет» г. Чита, Забайкальский край ПЕРСПЕКТИВЫ ОРГАНИЗАЦИИ

Scientific Cooperation Center "Interactive plus" Авторы: Харченко Юлия Валерьевна магистрант, техник деканата Шенкарь Татьяна Тарасовна магистрант Научный руководитель: Сорочкина Оксана Юрьевна канд. техн.

Center of Scientific Cooperation "Interactive plus" Шустова Елена Николаевна старший преподаватель ФГБОУ ВО «Сыктывкарский государственный университет им. П. Сорокина» г. Сыктывкар, Республика Коми САМОСТОЯТЕЛЬНАЯ

Center of Scientific Cooperation "Interactive plus" Валуйских Анастасия Владимировна педагог-психолог Деминова Елена Юрьевна учитель-логопед Зорина Надежда Александровна воспитатель МБДОУ «Д/С КВ 67» г.

Center of Scientific Cooperation "Interactive plus" Попова Анастасия Сергеевна студентка ФГБОУ ВО «Санкт-Петербургский государственный экономический университет» г. Санкт-Петербург ТИПОЛОГИЯ КОНКУРЕНЦИЙ

Scientific Cooperation Center "Interactive plus" Джандарова Шамай Таймуразовна студентка Магомедова Зухра Омаршаевна канд. экон. наук, доцент ФГБОУ ВО «Дагестанский государственный университет» г. Махачкала,

Center of Scientific Cooperation "Interactive plus" Дунаева Наталья Алексеевна воспитатель Ящишина Оксана Георгиевна воспитатель ГБУ ЦССВ «Синяя птица» г. Москва СОЦИАЛЬНО-ПЕДАГОГИЧЕСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ПО

Scientific Cooperation Center "Interactive plus" Овсянникова Елена Викторовна учитель-логопед Тимошенко Ирина Владимировна тифлопедагог Тополя Антонина Александровна тифлопедагог ГУ «Д/С 11 «Акку» г. Темиртау»

2 Содержание 1. Пояснительная записка... 3 2. Тематический план... 3 3. Содержание учебного материала... 4 4. Требования к знаниям и умениям студентов... 5 5. Литература... 5 3 1. Пояснительная записка

Center of Scientific Cooperation "Interactive plus" Зелепугина Регина Ринатовна магистрант ЧОУ ВО «Казанский инновационный университет им. В.Г. Тимирясова» г. Казань, Республика Татарстан К ВОПРОСУ О ПРАВИЛАХ

Истиева Лиана Ахметовна студентка ЧОУ ВО «Казанский инновационный университет им. В.Г. Тимирясова (ИЭУП)» г. Казань, Республика Татарстан АДМИНИСТРАТИВНО-ПРАВОВОЙ СТАТУС ГРАЖДАН РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ Аннотация:

Scientific Cooperation Center "Interactive plus" Антонова Людмила Виталиевна канд. пед. наук, доцент, заведующая кафедрой Чебоксарский институт (филиал) ФГБОУ ВО «Московский политехнический институт» г.

Scientific Cooperation Center "Interactive plus" Харченко Анастасия Ивановна бакалавр пед. наук, магистрант Институт дополнительного образования ФГБОУ ВО «Новосибирский государственный педагогический университет»

УДК 811.111 ББК Ш143.21-7 ТЕКСТОВАЯ МОДАЛЬНОСТЬ КАК ЭМОЦИОНАЛЬНЫЙ СПОСОБ АВТОРСКОЙ ОЦЕНКИ Е.М. Истомина В статье рассматривается авторская модальность как текстообразующая категория, обосновывается разграничение

Center of Scientific Cooperation "Interactive plus" Романова Ирина Николаевна методист ГБОУ г. Москвы «Школа 1101» магистрант ФГБОУ ВО «Московский педагогический государственный университет» г. Москва

Center of Scientific Cooperation "Interactive plus" Меннер Артем Эдуардович магистрант Валуйских Татьяна Николаевна магистрант ФГБОУ ВО «Алтайский государственный педагогический университет» г. Барнаул,

Center of Scientific Cooperation "Interactive plus" Исмагилова Евгения Павловна студентка Никитушкин Никита Игоревич студент Бобков Алексей Сергеевич студент ФГБОУ ВО «Орловский государственный университет

Center of Scientific Cooperation "Interactive plus" Макурина Наталья Ивановна воспитатель первой категории Носова Светлана Мироновна воспитатель высшей категории ГБОУ «Школа с углубленным изучением английского

Center of Scientific Cooperation "Interactive plus" Чуватова Любовь Петровна учитель трудового обучения ГБОУ Самарской области «Школа-интернат для обучающихся с ОВЗ с. Малый Толкай» с. Малый Толкай, Самарская

Лушкова Оксана Николаевна воспитатель Д/С 19 «Зоренька» СП ФГАОУ ВО «Северный (Арктический) федеральный университет им. М.В. Ломоносова» магистрант Высшая школа психологии и педагогического образования

Scientific Cooperation Center "Interactive plus" Чуриков Никита Андреевич студент Павлов Николай Владимирович канд. юрид. наук, доцент ФГБОУ ВО «Кубанский государственный аграрный университет им. И.Т.

Scientific Cooperation Center "Interactive plus" Бахмисова Мария Алексеевна ассистент кафедры ФГБОУ ВО «Чувашский государственный университет им. И.Н. Ульянова» г. Чебоксары, Чувашская Республика РАЗВИТИЕ

Варакута Елена Александровна учитель начальных классов МОАУ СОШ 10 «Центр образования» г. Нефтекамск, Республика Башкортостан ПРИМЕНЕНИЕ ТЕХНОЛОГИИ ПРОБЛЕМНО-ДИАЛОГИЧЕСКОГО ОБУЧЕНИЯ В НАЧАЛЬНОЙ ШКОЛЕ Аннотация:

Scientific Cooperation Center "Interactive plus" Аникеев Алексей Алексеевич канд. техн. наук, доцент, профессор, начальник Квашнин Алексей Викторович начальник кафедры Тонких Сергей Викторович начальник

1 Содержание 1.Пояснительная записка 4 2. Тематический план 5 3. Содержание дисциплины 6 4. Учебно-методическое обеспечение 8 по дисциплине 5. Формы текущего, промежуточного 9 и рубежного контроля 2 1.

Scientific Cooperation Center "Interactive plus" Ковалева Елена Владимировна воспитатель МБДОУ Д/C 64 г. Белгорода г. Белгород, Белгородская область ФОРМИРОВАНИЕ СОЦИАЛЬНОГО ОПЫТА СТАРШИХ ДОШКОЛЬНИКОВ

Center of Scientific Cooperation "Interactive plus" Нестерова Наталья Владимировна воспитатель МБДОУ Д/С «Золушка» г. Холмск, Сахалинская область студентка Институт психологии и педагогики ФГБОУ ВО «Сахалинский

Филологические науки: язык, речь, речевая коммуникация А.Н. Приймак Житомирский государственный университет имени Ивана Франко Влияние интегративных отношений языковых единиц на коммуникативно-смысловой

Center of Scientific Cooperation "Interactive plus" Попович Олеся Богдановна магистрант Богатиков Валерий Николаевич д-р техн. наук, профессор Клюшин Александр Юрьевич канд. техн. наук, доцент Мутовкина

Scientific Cooperation Center "Interactive plus" Лучинина Сталина Вячеславовна студентка Рожина Вера Анатольевна канд. пед. наук, доцент Педагогический институт ФГБОУ ВО «Вятский государственный университет»

Scientific Cooperation Center "Interactive plus" Тунчик Юлианна Васильевна главный бухгалтер ОАО «Агро-Кобринское» д. Именины, Республика Беларусь магистрант УО «Полесский государственный университет»

DOI 10.21661/r-114749 Варданян Людмила Валерьевна канд. филол. наук, доцент ФГБОУ ВО «Мордовский государственный педагогический институт им. М.Е. Евсевьева» г. Саранск, Республика Мордовия ИЗУЧЕНИЕ ТЕОРИИ

Center of Scientific Cooperation "Interactive plus" Ромашева Елена Александровна учитель начальных классов Преснякова Виктория Николаевна учитель начальных классов МОУ Лицей 7 г. Волгоград, Волгоградская

Scientific Cooperation Center "Interactive plus" Лоренц Вероника Викторовна канд. пед. наук, доцент Успенская Любовь Сергеевна студентка ФГБОУ ВО «Омский государственный педагогический университет» г.

«ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ СРЕДСТВА И КОГНИТИВНЫЕ ОСНОВАНИЯ ВЫРАЖЕНИЯ КОНТРАСТА В работе рассматриваются способы выражения контраста в фонологии, ...»

Таврический научный обозреватель

Монахова Е.В.

К.фил.н., Российский государственный

социальный университет

ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ СРЕДСТВА И КОГНИТИВНЫЕ ОСНОВАНИЯ

ВЫРАЖЕНИЯ КОНТРАСТА

В работе рассматриваются способы выражения контраста в фонологии,

лексикологии, грамматике и стилистике, а также дается обоснование применения оппозиций и противопоставления с точки зрения когнитивной науки.

Ключевые слова: контраст, оппозиция, языковые средства, когнитивная наука, концепт.

Раскрытие взаимоисключающих сторон одной и той же сущности на основе контраста уходит своими корнями в глубокую древность.

Принцип контраста – явление сложное и многофункциональное. Он имеет научные обоснования и рассматривается в таких науках как философия, логика, эстетика, психология, социология, живопись, музыка, маркетинг, литературоведение. Принцип контраста активно задействован в нашей повседневной жизни: в оформлении интерьера, покупке вещей, рекламе товаров и т.д.

Фигура контраста играет важную роль и в языковых системах, независимо от того, к какой группе принадлежат языки, являются ли они родственными, мертвыми или современными.

Контраст тесно связан с такими понятиями как противопоставление, противоположность, противоречие, сходство, оппозиция. В свое время Ф. де Соссюр выдвинул тезис о том, что «язык является системой, исключительно основанной на противопоставлении его конкретных единиц» и «весь лингвистический механизм вращается исключительно вокруг тождеств и различий» (Соссюр,1977:52).

Сложная и разнообразная система художественных средств, являющаяся непосредственным отражением познания человеком мира через соотношение противоположностей, позволяет говорить о поэтике контраста.

Лингвисты, затрагивающие в своих работах проблему контраста, сходятся во мнении о его двучленной структуре. Контраст представляет собой «стилистический принцип развертывания речи, заключающийся в динамическом противопоставлении двух содержательно-логических, а также структурно-стилистических планов изложения»

(Одинцов, 2006: 115).

Двучленность является обязательным условием существования контраста вне зависимости от того, выступают ли в роли контрастирующих элементов слова, словосочетания, предложения, образы или описания.

Термин «контраст» получил в лингвистике очень широкое толкование и рассматривался и как разновидность оппозиции, и как композиционно-стилистический принцип развертывания речи, и как один из принципов «выдвижения», и как принцип организации текста. Столь широкое рассмотрение обусловило и многообразие определений контраста. Контраст в художественном тексте охватывает разные уровни его структуры, упорядочивает и организует текст. Он может проявляться как на фонетическом, морфологическом, лексическом, так и на синтаксическом уровнях текста как один из видов его семантико-стилистической организации.

–  –  –

В области фонологии несомненный вклад в рассмотрение оппозиционных отношений внес Н.С.Трубецкой, один из создателей Пражской лингвистической школы.

Необходимо отметить, что в направлениях, близких к Пражской лингвистической школе, закрепилось два термина – «оппозиция» и «контраст» - для обозначения двух видов противопоставления:

контраст понимается как отношения между единицами речевой цепи, а оппозиция – как отношения между единицами, входящими в одну парадигму, в системе. По словам Н.С.Трубецкого, оппозиция предполагает наличие между ее членами не только противоположных, но и общих признаков, которые и выступают основанием для сравнения.

Теория оппозиций явилась перспективным направлением в языке для раскрытия системности и при составлении различных классификаций.

Попытка дифференцировать лексические оппозиции впервые была сделана Дж.Лайонзом.

Он представлял лексическую оппозицию как бинарное противопоставление разного рода контрастивов, выделяя три вида противопоставленности значений:

комплементарность, конверсивность и антонимия. Категория противоположности в лексикологии связана, прежде всего, с явлением лексической антонимии. Узкое понимание лексической антонимии предполагает, что в качестве антонимов рассматриваются только слова, способные к градации. Противоположность значений слов-антонимов представляет собой крайнюю степень противопоставленности, когда оппозиция сужается до бинарности.

Однако помимо полных антонимов, характеризующихся предельной противопоставленностью значений, в создании контраста могут принимать участие и другие языковые средства, например, конверсивы и эквонимы. Конверсивы отписывают одну и ту же ситуацию с разных точек зрения, с разных сторон (sell-buy, borrow-lend). Эквонимы – слова одного уровня обобщения при общем гиперониме (father-mother, winter-summer).

Помимо языковых антонимов, противоположность значений которых закреплена в языке, выделяют также окказиональные или контекстуальные антонимы. Их противопоставление, то есть осмысление как противоположных, обусловлено семантической соотносительностью с какой-либо системной антонимической парой, а также прослеживается в широком контексте установкой говорящего на изображение предметов мысли как полярно противоположных.

Так как антонимия представляет собой тип отношений между единицами языка, имеющими противоположное значение, а значение может быть как лексическим, так и грамматическим, антонимические отношения устанавливаются и между единицами и грамматического уровня. Противопоставленность грамматических элементов можно проследить уже на уровне морфем. Словообразовательные аффиксы, выражающие не отдельные понятия, а особый вид грамматического значения, выступают в оппозиции (fulless careful-careless). Многие лингвисты говорят о возможности возникновения отношений противоположности между служебными словами (предлогами, союзами), так как эти коннекторы обладают общей категориально-грамматической семой «отношение» (afterbefore, with-without I didn’t say that he was poor but honest, I said that he was poor and honest).

В качестве критериев антонимичности синтаксических конструкций можно выделить:

тождество деривационной основы, принадлежность к одному языковому уровню (словосочетания, предложения), противоположность синтаксической семантики (аффирмативность/негативность, активность/пассивность и т.д.), способность обозначать взаимообусловленные и взаимоисключающие друг друга денотаты. Особенно отчетливо синтаксические оппозиции проявляются тогда, когда различные средства контекста усиливают противопоставленность членов оппозиции. Такую противопоставленность могут подчеркивать: синтаксический параллелизм, антонимичность предложений простых или придаточных, хиазм, употребление эмфатического do.

Проблему отражения категории противоположности в стилистике связывают с описанием стилистических приемов оксюморона и антитезы. Оба приема предполагают Таврический научный обозреватель www.tavr.science № 2 (октябрь), 2015 наличие двух членов и выступают как парные приемы. И оксюморон, и антитеза, описывая предметы, явления, факты окружающей действительности, раскрывают противоречивую сущность обозначаемого, несовместимость предметов, явлений или их сторон. Однако оксюморон как форма реализации противоречия и антитеза как форма реализации противопоставления представлены различными грамматическими и семантическими структурами. Оксюморон выступает как синтез противоположностей, осуществляемый путем сочетания полярных по своему значению слов. В оксюмороне противопоставление сливается в единое целое, общее для составляющих его элементов (I am a deeply superficial person. And faith unfaithful kept him falsely true.) Антитеза же является приемом актуализированного, подчеркнутого контраста. Она отражает существующие противоречия или основывается на актуализации в контексте таких оттенков слов, которые позволяют считать данные значения противоположными (He had wanted protection, but she was danger.

She stood there in her white dress, small, innocent-corrupt, coarse-fine, an expert novice.) Когда к концу ХХ века произошла смена научных парадигм, и на первый план выдвинулось когнитивное направление, в модель понимания дискурса (также сменившего традиционное понятие «текст») естественно вписалась модель его когнитивной обработки.

Текст выступает как сложный языковой знак, когда индивид обращается к своему вербальному и невербальному, перцептивному, когнитивному опыту, сочетая понимание с переживанием понимаемого. В качестве инструмента анализа дискурса с точки зрения когнитивистики выступает концепт, который используется для объяснения единиц ментальных или психических ресурсов нашего сознания и той информационной структуры, которая отражает знание и опыт человека. Концепт – явление разноуровневое, одновременно принадлежащее логической и интуитивной, индивидуальной и социальной, сознательной и бессознательной сферам. В качестве одного из важнейших признаков концептов лингвисты отмечают их антонимический характер, наличие бинарной оппозиции как конститутивного признака концепта. Еще Ш.Балли говорил: «Человеческий ум постоянно противопоставляет друг другу простые понятия, а речь отражает эту тенденцию. Такое столкновение может породить наслаждение интеллектуального и эстетического характера» (Ш.Балли, 1961: 214) Это подтверждают и современные исследования, так Т.Г.Бочина отмечает, что лингвокреативное сознание носителей языка, балансируя на шкале между полюсами «сходство» и «различие», ненадолго останавливается на сходстве. Сходство – зафиксированный в сознании и означенный словом (высказыванием, текстом) фон, на котором внимание тяготеет к различиям, поскольку именно в них заключается новизна свойств познаваемых объектов. Бинарная модель представляет собой метод познания мира, в результате которой создается или воспроизводится дуальная модель действительности.

Языковая же репрезентация когнитивных феноменов осуществляется посредством лексических и синтаксических знаков. Используемые для формулирования или выражения нового знания языковые средства – это либо вновь создаваемые, либо уже готовые единицы лексики или синтаксиса, а индивидуальное восприятие действительности, субъективность восприятия и выражения контраста позволяет использовать их в новых значениях или какимлибо образом преобразовывать, часто с нарушением нормы сочетаемости и речевых стереотипов.

Таким образом, ассоциирование по контрасту является неотъемлемой чертой любого индивида, что обеспечивает динамичность его познания действительности, дискурса и его результатов. Когнитивный подход доказал, что суть интерпретации языковых явлений не исчерпывается толкованием их структуры и значений семантических компонентов, он предполагает соотнесение лингвистических единиц с системами знаний и процессами, происходящими в сознании, за которыми стоит человек с его способностью выявлять различия между характеристиками одного объекта или между разнородными объектами. В анализе любого дискурса задействованы не только идеи, выраженные открыто, но и Таврический научный обозреватель www.tavr.science № 2 (октябрь), 2015 имплицитные фоновые знания, тот набор идей и представлений, с помощью которых лингвокреативное мышление объясняет и формирует реальность, и ищет новые пути концептуализации объектов.

–  –  –

Похожие работы:

« исследованию понятия правда в текстах М.Е. Салтыкова-Щедрина и в р...»

«Вестник Томского государственного университета. Филология. 2015. №3 (35) ЛИНГВИСТИКА УДК 811.161.1:811.133.1"42 DOI 10.17223/19986645/35/1 Ю.В. Богоявленская КОНВЕРГЕНЦИЯ ПАРЦЕЛЛЯЦИИ И ЛЕКСИЧЕСКОГО ПОВТОРА ВО ФРАНЦУЗСКИХ И РУССКИХ МЕДИАТЕКСТАХ В ст...»

«Особенности взаимодействия языковых уровней в стихотворном тексте Н.А. Фатеева МОСКВА В книге "Французская стилистика. В сравнении с русской" Ю.С. Степанов поставил вопрос о взаимодействии уровней в тексте, преимущественно в художественном, который он соотносил с понятием "индивидуальной речи". Он писал, что "совокупная и довольно боль...»

В.Б.Кашкин (Воронеж)

Бытовая философия языка и языковые контрасты

1. Вступительные замечания. В Древнем Египте считалось, что у соседних народов язык во рту вырос в другом направлении, поэтому они и говорят на других (неправильных и непонятных) языках. Многие наши современники также считают, что есть правильные и неправильные, красивые и некрасивые, трудные и легкие языки, что из собственный язык – самый красивый, правильный и ясный, что в их языке каждое слово имеет одно определенное значение, в то время как в иностранных языках значений много, что в каждом языке действуют правила (выдуманные, конечно же, всезнающими учеными), что можно выучить язык, запомнив список слов во сне или под гипнозом…

Можно, конечно, посмеяться над подобными ‘антинаучными’ взглядами ‘наивных пользователей’ языка. Однако не будем торопиться и попробуем взглянуть на подобные явления непредвзято. Очевидный вывод, который напрашивается из подобных наблюдений таков: размышления о языке свойственны не только профессиональным лингвистам, наивный пользователь также думает о языковых процессах . При этом следует сказать, что ряд наивных пользователей (студенты, преподаватели, журналисты, переводчики, писатели и т.п.) делают это довольно часто.Металингвистическая функция, таким образом, является не столько функцией языка, сколько частью деятельности его носителя .

С одной стороны, в любом языке имеется ‘встроенный’ металингвистический механизм, и всякий, кто пользуется языком, пользуется и механизмом самоописания и саморегуляции этого языка. С другой стороны, каждый пользователь языка имеет определенные представления о языке, его единицах, процессах его использования и изучения, своеобразную ‘ личную теорию’ языка. Такая личная теория может найти свое выражение как в явных размышлениях об устройстве и употреблении языка, так и в менее явных мнениях и даже предрассудках. Как и любой другой вид человеческой деятельности, метаязыковая деятельность управляется стереотипами, которые и формируют мифологическую картину жизни языка и жизни в языке. Разумеется, выделяя метаязыковую деятельность, мы говорим лишь об одном из аспектов языковой деятельности и человеческой деятельности в целом.

Особую интенсивность данного вида деятельности можно отметить в ситуации языковых контрастов [Кашкин 1995: 78-80], например, при изучении или преподавании иностранного языка. Следует сказать, что как ученик, так и преподаватель в значительной степени не отдают себе отчета в том, что они занимаются метаязыковой деятельностью, большая часть которой проявляется в виде того, что Л.Витгенштейн называл ‘молчаливым знанием’ (tacit knowledge ).

Участники языкового процесса и не осознают и контрпродуктивного воздействия некоторых мифологем бытовой лингвистики (мнений, представлений и даже предрассудков об устройстве и функционировании языка, о различии языков, о способах изучения и т.п.). Несмотря даже на ‘лингвистическую подготовку’ в вузах, преподаватель остается в то же время наивным пользователем языка во многих отношениях. Кроме того, множество мифологем в сфере преподавания языков формируется на основе механистического детерминизма школьных грамматик, звучащего в унисон детерминизму повседневной философии.

Изучение мнений и взглядов обычных людей (не лингвистов) на язык, на свою собственную деятельность, в том числе, языковую и мыслительную (т.е., метакогнитивные исследования ) являются довольно новой сферой научных интересов. Сама сфера, ее терминология и методы сформировались в последнее десятилетие ушедшего века . Хотя в большинстве исследований ставились достаточно частные проблемы (связанные, в основном, с восприятием собственного процесса изучения языка, личностными стратегиями и представлениями), все же многие исследователи отмечали связь наивной картины языка с общей наивной картиной мира, личными конструктами устройства человеческой деятельности, повседневной философией.

2. Кто перед нами: наивные пользователи или исследователи? История человеческой цивилизации, материального и духовного производства свидетельствует, что профессионалы – в различных отраслях знаний и умений – всегда стремятся отделиться от непрофессионалов, от ‘чужаков’. Мнение постороннего, как правило, не принимается во внимание, критикуется и даже высмеивается. Проведение границ здесь, как и во многих других сферах, является неотъемлемой частью самой человеческой деятельности. Да и внутри ‘железного занавеса’ наука живет по законам гангстерского мира: научная школа или парадигма подобна банде, нетерпимо относящейся к любому ‘чужаку’ . Лингвистика не является в этом отношении исключением: «Быть лингвистом означает прийти рано или поздно к пониманию того, что неспециалисты мало что понимают в языке» .

И все же за пределами ‘железного занавеса’ профессиональной науки люди рассуждают о языке, высказывают свои мнения о языковых процессах, даже иногда делают бизнес на лингвистических технологиях, последствия чего далеко не всегда ‘экологичны’. Некоторое время назад Д.Болинджер отмечал, что отсутствие связи между лингвистами и пользователями языка приводит людей, которым требуется ‘скорая лингвистическая помощь’ к непрофессионалам или ‘шаманам’ . Диалог между профессионалом и непрофессионалом необходим не только в сфере, например, политических технологий но и между преподавателем языков и лингвистом-теоретиком или прикладником .

Но ведь и профессиональный лингвист не перестает быть наивным пользователем языка (как врач, например, не становится неуязвимым для болезней). Подобная ситуация характерна для всего гуманитарного знания и связана с так называемым ‘парадоксом границы’ . Человек является и субъектом и объектом в сфере гуманитарных исследований, граница между ними лишь функциональна и возникает в процессе деятельности, метакогнитивной по своей сути. Нечеткость границы между исследователем и объектом исследования приводит к тому, что в научных теориях сохраняются наивные мифы , а наивные пользователи ‘позволяют себе’ высказывания о предмете пользования и даже ‘шаманство’ с помощью этого предмета. Стоит ли бояться этого пересечения сфер интересов? Небесполезно вспомнить, что Л.В.Щерба призывал к более широкому использованию ‘внутреннего эксперимента’ в языкознании [Щерба 1974: 32-33]. Над кем же проводится в данном случае эксперимент, если не над наивным лингвистом, спрятанным в глубинах души ученого-лингвиста?

Действительно, наука вовсе не настолько отделена от других сфер человеческой деятельности. В науке работают вполне обычные люди, и многие научные концепции коренятся в наивных взглядах и прото-теориях, сосуществуют в социальной среде наряду с ними [Лосев 1994: 20]. Да и «каждый человек – по-своему – ученый [Келли 2000: 13].

Позитивистский настрой в лингвистике прошлого века направлял внимание исследователей, в первую очередь, на системные отношения элементов языка и языков, разделяя в определенном смысле язык и его пользователя. В то же время, язык не существует как объект в окружающем мире. Конечной и единственной реальностью в языковой онтологии обладает лишь пользователь, создатель языка. Язык – не что иное, как повторяющиеся структуры поведения у (двух или более) действующих языковых субъектов. В гуманитарной сфере объектом может быть только субъективное (субъектное) поведение.

Металингвистическая функция также не принадлежит языку, это деятельность его пользователей. Первичные лингвистические исследования осуществляются наивными пользователями в рамках повседневной философии языка – ведь многие мыслители прошлого и современности (Гуссерль, Лосев и др.) отмечали, что философия и есть жизнь.

2.1. Онтология языка: вещь или процесс? Объектом лингвистических исследований является язык, но такой же ли это объект, как, например, вещество в химии? То есть, существует ли язык в том смысле, в каком существуют физические объекты? Конечно, термин вещество также предполагает определенное абстрагирование, но в повседневной реальности нетрудно найти предмет, соответствующий этой абстракции. Терминязык предполагает значительно большее абстрагирование, поскольку нам не удастся найти предмета, соответствующего ему. Дажеслово неуловимо:Слово – не воробей, вылетит – не поймаешь.

В то же время, наивная картина мира с легкостью ‘размещает’ язык (можно здесь говорить о наивной топологии языка ) в книгах и словарях, на магнитной ленте и видеопленке, и т.п. Результаты анкетирования говорят о том, что для наивного пользователя слова, рассматриваемые как вещи, находится ‘в книгах’ (32,6%). Но для проигрывания пленки нужен магнитофон, для чтения текста нужен человек, а понимание того и другого вообще невозможно мыслить без человека, вне его действий. Без действующегоязыкового субъекта нельзя наблюдать и язык.

Далее, нет таких лингвистических единиц, которые можно было бы определить как физические объекты, как вещи, соотнесенные с точками на оси времени. Любой элемент языка предполагает процесс, действие языкового субъекта. Фонетически, каждый звук произносится не одномоментно, процесс его произнесения разбивается (по меньшей мере и условно) на три этапа. Фонематически, произнесение и восприятие звуков связано с неосознанным процессом выбора и решений, которые принимает языковое сознание. Слово – также не вещь, оно начинается и кончается в определенные моменты времени. Соотношение слова и обозначаемого предмета также не статично, не детерминистично, это процесс приписывания значения, означивания и переосмысления. В грамматическом плане мы также не видим строгого соответствия контекста и формы, ситуации и грамматических средств. В то же время, большинство дидактических грамматик следуют детерминистической мифологии ‘правил и исключений’. Изучение языка, таким образом, тормозится детерминизмом как школьных грамматик, так и наивной философии.

Детерминизм не являлся единственной парадигмой мысли в ХХ веке. Критикуя жесткость разделения субъекта и объекта, причины и следствия и т.п., многие мыслители говорили о вероятностном характере человеческой (языковой) деятельности. Языковые действия – процесс неосознанного, но интенционального выбора, осуществляемого пользователями языка. Вклад в деятельностную парадигму исследования коммуникации и языка [Кашкин 2000: 5-7] внесли многие: Гумбольдт и Гуссерль, Пражская школа и Кёльнский проект, Бахтин и Флоренский, Заде и Налимов. В естественных науках наблюдалась аналогичная тенденция: «атом в такой же мерестановится , в какой исуществует , этодвижение в такой же мере, в какой и егообъект » . Подчеркивая деятельностную сторону коммуникации, У.Матурана ввел свой терминlanguaging (досл. ‘языкование’), под которым он подразумевает «деятельность в сети консенсуальной координации поведений» (operating in a network of consensual coordinations of behaviors ) .

2.3. Сферы метаязыковой деятельности и источники исследовательского материала. Металингвистическая деятельность пронизывает все поле ‘языкования’ в силу своей мониторинговой функции. Разделяясь на эксплицитное и имплицитное знание, метаязыковое поведение включает: автореферентный механизм языка (каждая языковая единица описывает себя и свой класс), эксплицитный регулятивный механизм метаречевых маркеров (вышедшая недавно книга [Язык о языке 2000] практически полностью посвящена описанию этого аспекта метаязыковой деятельности), скрытый слой мифов, мнений и предрассудков и эксплицитные личные теории наивных пользователей [Дуфва, Ляхтеэнмяки, Кашкин 2000: 81]. Не следует также сбрасывать со счета и знания в традиционном смысле, т.е. полученные из внешнего (культурно значимого) источника , их последствиями являются культурно-индуцированные мифологемы.

Материал для исследования находится повсюду в различных сферах ‘языкования’, но есть ряд видов деятельности, в которых метаязыковая функция проявляется наиболее ярко (преподавание, перевод, народная мудрость, письма в редакцию, так называемая ‘complainttradition’ , поэтическая мудрость, журналистика,PRи т.д.). Подробнее эти сферы рассмотрены в [Кашкин 1999: 64-68].

Весьма важным источником материала являются так называемые ‘ошибки’. Впрочем, достаточно известное направление прикладной лингвистики, занимающееся анализом ошибок в иностранном языке (error analysis ), в большей степени ищет системные несоответствия между языками, нежели интересующие нас прото-теории наивных пользователей, лежащие в основе большинства некорректных выборов. Особый интерес представляет феномен ‘гиперкоррекции’: когда наивный пользователь предпочитает неправильную форму, которая, тем не менее, соответствует некоему правилу в его личной прото-теории. Здесь сталкивается мифология авторитета в языке (влияние абстрактных правил или авторитетных носителей) с собственной мифологией правильности. Так, многие русские, изучающие английский язык (непрофессионалы) произносятbadge как ‘бейдж’ (недавнее заимствование в бизнес-жаргон),session как ‘сейшн’ (жаргон любителей джаза),Marcy (имя ведущей актрисы сериала «Санта-Барбара») какМерси (из газеты «Антенна»). Их собственная теория (есть соответствующие фрагменты интервью, в которых она вербализуется) призывает ‘переделывать’ обычные русские звуки (например, а) на английский манер, хотя получающиеся результаты вовсе не соответствуют нормам английского языка. Гиперкоррекция наблюдается и в том случае, когда изучающие английский язык стремятся в любом английском слове ставить ударение на первый слог. Даже почти полностью совпадающие в русском и английском произношении французские заимствования типа:hotel = отель иmachine = машина – с завидным упорством ударяются на первый слог. Приведем объяснение подобного поведения из интервью:

<я сказал> это, чтобы больше по-английски звучало.

Насколько же часто субъект языковой деятельности думает о языке? Как отмечает Келли, автор теории ‘личных конструктов’ [Келли 2000: 24-25], люди не всегда готовы проявлять свои конструкты (мнения, предрассудки, мифы), боясь осуждения за ошибки. Именно поэтому нельзя ожидать полной откровенности от ответов респондентов на вопросы анкет или интервью, дополняя их наблюдением и другими методами исследования.

Все же приведем результаты анкетирования около 100 студентов (от 16 до 26 лет):

Поскольку опросник, который использовался в исследовании был нежестким (следовал дополнительный вопрос: В каких ситуациях? и небольшое интервью), можно было установить, что ситуации, приводимые респондентамиIIIиIVгруппы аналогичны ситуациям, о которых сообщили респондентыIиIIгрупп. В целом можно сказать, что метаязыковая деятельность в той или иной мере свойственна 94% респондентов. Дополнительный опрос группы школьников (от 9 до 13 лет) и группы взрослых (старше 30) не изменил общей картины, добавив лишь специфические ситуации, когда взрослый человек думает о своем языке (подготовка к лекции, публичному выступлению, написание документа). В группе школьников же разнообразие ситуаций снизилось. Хотя гендерный фактор и не учитывался, нелишне будет отметить, что ‘не думают никогда о своем языке’, почти исключительно, молодые мужчины от 18 до 20 лет. Но даже среди них наблюдалась определенная личная теория действия механизма языка:

Я не думаю о языке, слова приходят сами собой.

2.4. Мифология языка в наивной картине мира. Металингвистические и метакогнитивные проблемы в последнее время привлекали внимание исследователей в различных областях (в философии, математике, физике и т.п.) .

В последние годы сформировалась антропоцентрическая парадигма в лингвистике и гуманитарных науках: основное внимание уделяется действующему языковому субъекту. Именно поэтому предпочтительнее говорить о метаязыковой деятельности субъекта, нежели о металингвистической функции языка.

Металингвистическая деятельность (в скрытом или в явном виде) наблюдается повсюду. Во-первых, каждый языковой знак, помимо референции к предмету и классу предметов, описывает сам себя и класс подобных знаков. Именно поэтому первые слова и фразы, выученные на иностранном языке, становятся метаязыковыми моделями для обучающихся. Многие респонденты отмечают, что дальнейшие некорректные употребления были связаны с первой моделью (ложная генерализация): например, некоторые отмечали трудность перехода от ‘правил’ (открытый/закрытый слог в английском: note :: not ) к ‘исключениям’ (lose , women ). Весьма интересен следующий фрагмент из интервью взрослого, вспоминающего, как он изучал английский язык:

Сначала училка пришла и сказала: эта буква (А) читается, как «эй», на следующем уроке она сказала, что она может читаться, как «э», а на следующем задала на дом выучить наизусть стихотворение на английском языке… И я сказал себе: «Ша, парниша, этот язык ты никогда не выучишь!»

Предложения в учебниках иностранных языков – больше, чем просто предложения, взятые из речи. Они, в некотором смысле, ‘конкретные абстракции’ реальных лингвистических структур, языковых действий. Р.Барт также говорит о двойной функции предложений в учебниках по грамматике: собственно лингвистической и металингвистической (мифологической), приводя в пример фразу из латинской грамматики: quia ego nominor leo как собственно фразу, и как модель грамматического согласования предикатива с подлежащим [Барт 1994: 79-81]. Метаязык-миф надстраивается над языком как вторичная семиотическая система.

Предпринимались попытки использовать это свойство языка в преподавании грамматики с помощью ‘модельных слов’. Модельные слова – фактически, искусственные слова, ‘лишенные’ лексического значения, позволяющие последовательно провести принцип одной трудности: изучать грамматику, временно отвлекаясь от лексики: The disting dist is disting distly the disted dist in the dist of the dist (английский) илиLa bamba bamba la bamba dopo di bambare la bamba nella bamba della bamba (итальянский) [Милашевич, Кашкин 1991]. Наблюдение и интервью с участниками групп, изучавшими пять языков по методу Милашевича, выявило у них метаязыковое чувство, принципиально отличное от обычных ‘объектных’ знаний (‘знаю, как’ или ‘умею’ в противоположность ‘знаю, что). Многие ученики прекрасно осведомлены о том, что, например, в английском ставится окончание– s у глаголов в 3-м лице ед.числа, но многие ли на самом деле безошибочно употребляют эту форму в нужный момент, т.е. выходят ли объектные знания на уровень субъектных, на уровень языкового поведения? Последний вид знания ближе к естественному владению языком, языковому чувству. Говорящий на языке не столькознает , скольковерит иделает .

Ф.Паркер также считает, что предложения с ‘бессмысленными’ словами соотносятся с неосознанным владением грамматическими категориями . Подобные фразы используются и в лингвистике как модели (например,Colorless green ideas Чомского/Хомского иГлокая куздра Щербы). Наиболее ранний пример в нашем корпусе датируется 1653 годом (пример в более позднем издании):

Quand un Cordier, cordant, veult corder une corde; / Pour sa corde corder, trois cordons il accorde: / Mais, si un des cordons de la corde descorde, /Le cordon descordant fait descorder la corde (Virquidam doctus, natione Gallus, 1653) // When a twister, a-twisting, will twist him a twist; / For the twisting of his twist, he twines doth intwist; / But, if one of the twines of the twist do untwist, / The twine that untwisteth, untwisteth the twist .

Итак, наивный пользователь верит и действует, и верит он в собственные мифы, стереотипные схемы языкового поведения. Термин ‘миф’ уже использовался для описания мнений и стратегий изучающего язык пользователя , но до сих пор мифология наивного пользователя является нераскрытой сферой.

Исследователи отмечают следующие особенности мифов в человеческой культуре: интерсубъектность, посреднический характер между миром и человеком; символизм и метафоричность, но при этом естественность и реальность для наивного пользователя; мифы организуют поведенческие стереотипы в социуме, координируют совестную деятельность индивидов в той или иной культуре. Все эти характеристики свойственны и мифологемным стереотипам языкового поведения.

Одно из наиболее существенных свойств мифа – его нарративная форма: все может быть мифом, «что достойно рассказа (discourse )» [Барт 1994: 72-74]. В то же время, следует согласиться с А.М.Лобком, который утверждает, что нарративность – потенциальная черта мифа, проявляющаяся лишь на достаточно продвинутом этапе его развития [Лобок 1997: 489-491]. До этого миф транслируется через систему действий с предметами культуры, через быт [Там же, 505],бытовую философию языка . Человеку некогда рассказывать, когда надо действовать (никто не ведет себя так: «вот сейчас я скажу фразу в прошедшем времени с возвратным глаголом, говорю…»). В то же время, миф о языковой деятельности может быть вербализован и вербализуется в ‘точках саморегуляции’ действия (в нашем случае это, например, обсуждение и прогноз собственных успехов в изучении языка).

Нарративные свойства мифа позволяют подходить к его исследованию с помощью приемов дискурсивного анализа . Обычно исследователь ориентируется в корпусе по метаречевым маркерам мифологем и самонаблюдения (Я думаю, что…; Всем известно, что…; или на такой типично русский маркер мифологем, какведь ). Впрочем, поскольку дискурс – это речедействие, действие без речи также может быть элементом дискурса. То есть, выбор той или иной стратегии языкового поведения или обучения, даже выбор того или иного средства являются также элементами дискурса, позволяющими анализировать так называемое ‘процедурное знание’ обучающихся. Материал собирается посредством включенного наблюдения в группе (классе), либо через интервью и сочинения на тему: «Как я изучал язык», либо через рассказы и даже анекдоты преподавателей языка.

Таким образом, естественная металингвистическая деятельность наивного пользователя может быть рассмотрена как деятельность мифологическая, а мифологемы как символы рекуррентных схем этой деятельности. Л.С.Выготский проводил параллель между развитием повседневных и научных понятий, с одной стороны, и освоением родного и иностранного языка, с другой. Освоение нового языка – не просто приобретение новой точки зрения на картину мира, а приобретение новой схемы действий. П.Я.Гальперин в своей теории также рассматривает умственные действия, формируемые в процессе обучения как свернутые глобальные действия, включающие предыдущие более детализированные стадии. После формирования свернутого действия, большая детализация уходит на второй план, в сферу неосознанного, автоматического, скрытого стереотипа. М.Мак-Люэн также рассматривает миф как одномоментное восприятие свернутого действия .

Это отчасти является подтверждением платоновской идеи о том, что миф можно оценивать не по критерию истинности, а по его полезности [Блинов 1996: 219]. Наивные пользователи могут придерживаться даже противоречивых поведенческих принципов, полезных, видимо, в различных обстоятельствах. Даже в ответах одного респондента можно было встретить утверждения, например, что грамматика важнее словаря в изучении языка, а чуть позже, в переформулированном вопросе, наоборот, что слова знать важнее, чем знать грамматику.

3. Методы исследования. Мифология наивного пользователя языка не является стабильной системой, развиваясь и изменяясь в течение жизни индивида. Более того, языковой субъекта может следовать различным поведенческим стереотипам в разных ситуациях. Плюралистичность, многоголосие [Верч 1996: 22-23] наивной картины языка отражает различные периоды в становлении языковой личности. Интервью и анкеты проводились с учетом возрастного и образовательного статуса респондентов.

Индивидуальное языковое поведение может следовать мифологемам, типичным для соответствующей статусной группы, но может и воспользоваться и стереотипами, сформированными образованием и культурой, либо вернуться к поведенческим схемам. Обычно последнее происходит в ситуации стресса либо повышенной трудности. Так, даже опытные переводчики или преподаватели языков могут время от времени ‘скатиться на рельсы’ линейной (пословной) стратегии перевода. Современная культура уступает место более примитивной, как и в том, например, случае, когда нос вытирают рукой, если нет времени найти носовой платок.

Чисто квантитативный подход к интерпретации данных опросов мог быть дать только схематическое представление о поведенческих схемах: многоголосие было бы представлено одним самым громким голосом. Именно поэтому исследование метакоммуникативной деятельности ведется с использованием комплексной методики.

Методика исследования включает следующее:

наблюдение (в том числе, включенное наблюдение), анализ действий и факторов выбора: проводится в группе, изучающей иностранный язык, посторонним исследователем либо преподавателем, используются учительские рассказы, анекдоты, ‘жалобы’ об ошибках, проводится анализ так называемых ‘ошибок’;

анкетирование: выявленные в пилотном наблюдении основные концепты (предполагаемые мифологемы и поведенческие стереотипы) тестируются с помощью ряда анкет, соотнесенных с биполярной градуированной шкалой (это позволяет найти определенный компромисс между квантитативным и квалититативным подходами);

устное и письменное интервьюирование: основной метод раскрытия мифологической системы наивного пользователя языка; в направленных интервью и сочинениях с помощью дискурсного анализа выявляются метакоммуникативные элементы, точки хезитации при совершении лингвистического действия, противоречивые схемы стереотипизированных действий.

4. Мифологемы в ситуации языковых контрастов. Как писал А.Ф.Лосев, существует «некое знание, предшествующее всякой теории и науке» [Лосев 1993/1927: 767-769]. Аналогичное мнение высказывал и А.А.Потебня: «Всякая наука коренится в наблюдениях и мыслях, свойственных обыденной жизни» [Потебня 1993/1913: 40-41]. Б.Кроче говорит о двух ступенях в развитии любой теории: интуитивной и логической [Кроче 1920, 1-4, 62]. Для Э.Гуссерля Lebenswelt иWeltleben также предшествуют любой теории .

480 руб. | 150 грн. | 7,5 долл. ", MOUSEOFF, FGCOLOR, "#FFFFCC",BGCOLOR, "#393939");" onMouseOut="return nd();"> Диссертация - 480 руб., доставка 10 минут , круглосуточно, без выходных и праздников

240 руб. | 75 грн. | 3,75 долл. ", MOUSEOFF, FGCOLOR, "#FFFFCC",BGCOLOR, "#393939");" onMouseOut="return nd();"> Автореферат - 240 руб., доставка 1-3 часа, с 10-19 (Московское время), кроме воскресенья

Андреева Галина Вадимовна. Языковое выражение контраста и его стилистические функции в художественной прозе (на материале английского языка) : ил РГБ ОД 61:85-10/976

Введение

Глава I. Единицы контраста в языке и речи 7-88

I.I. Исходные теоретические посылки и определение объекта исследования 7-18

1.2. Определение границ контрастного контекста.Виды контрастных контекстов 18-35

1.4. Контекстные связи лексических единиц в структуре контраста 53-77

1.5. Роль"отрицания в контексте контраста. 77-87

ВЫВОДЫ по 1-ой ГЛАВЕ 87-88

Глава 2. Синтагматические условия функционирования единиц контраста 89-167

2.1. Контраст в контексте словосочетания и предложения 90-111

2.2. Контраст в контексте сверхфравового единства III-I34

2.3. Условия стилистической реализации контраста в художественном тексте 134-143

2.4. Стилистические функции контраста в художественной прозе 144-156

2.5. Процедуры анализа контекста, организованного принципом контраста 156-166

ВЫВОДЫ по 2-ой ГЛАВЕ 166-167

Заключение 168-169

Список цитированной литературы 170-182

Список использованное хэдожественной литературы 183-184

Введение к работе

Предмет данного исследования составляет явление контраста и средства его выражения в художественном тексте. Под контрастом понимается словесно-художественное отражение в тексте конфликтов и противоречии реальной действительности, оказывающее определенное эстетическое воздействие на читателя. Проявляясь в художественном тексте как явление многослойное, контраст находит свое выражение в системе разноуровневых бинарных оппозиций: лексических, синтаксических, стилистических и функционирует как один из видов семантико-стилистической организации текста. В этом качестве контраст примыкает к другим конституирующим связность факторам текста и способен устанавливать иерархию смыслов и элементов в тексте, определять связи между ними.

Актуальность работы . До настоящего времени проблема реализации категории противоположности в языке связывалась только с явлением лексической антонимии и его научной разработкой (Введенская, Комиссаров, Новиков и др.), а также с описанием стилистических приемов антитезы, оксюморона, парадокса (Атаева, Бабаханова, Золина, Пастухова и др.). Работы, в которых непосредственно употребляется термин "контраст", раскрывали лишь некоторые аспекты этого явления, например, контраст как разновидность оппозиции, контраст как литературоведческий прием, а между тем, контраст представляет частотное явление художественного текста, один из основных способов его организации и нуждается в многоаспектном анализе. Однако комплексный подход к изучению и описанию эффекта контраста в художественном тексте на основе обобщения лингвистических и стилистических средств, которые могут выражать противоположность и противоречие, еще не осуществлен, что и составляет актуальность данного исследования.

Цель работы. Определение места и роли контраста в художественном тексте, установление условии его контекстной реализации, и его стилистической эффективности, определение его функций. Б результате предпринятого исследования предполагаем получить более или менее законченную модель контраста в тексте в совокупности языковых средств его выражения, условий его синтаксического функционирования, создания направленного стилистического эффекта.

Научная новизна работы состоит в том, что:

а) в работе впервые осуществляется систематизация средств,
реализующих категорию противоположности в тексте;

б) контраст рассматривается в единстве языкового, стилисти
ческого и функционального аспектов;

в) для языковых единиц различных уровней, участвующих в реа
лизации контраста, в работе вводится общий термин "контрастив",
который определяется как языковая единица, обладающая реальной
или потенциальной способностью контрастного противопоставления и
реализующая ее в контексте контраста;

г) предлагается группировка выделенных единиц - контрастивов
в порядке их убывающей эксплицитности; антонимы, конверсивы,экво-
нимы, гиперонимы, синонимы и, наконец, потенциальные контрастивы,
контрастоспособность которых полностью зависит от контекста;

д) исследуются условия синтаксического функционирования конт
растивов в типовых моделях на уровне словосочетания, предложения,
СФЕ, целого текста.

Положения, выносимые на заїциту :

Семантика контраста в художественном тексте реализуется лексическими и лексико-грамматическими единицами - контрастивами.

Существует возможность установления их таксономии и описания конкретных условий их синтаксического функционирования.

Усиление эстетического и эмоционального воздействия конт-

раста в художественном тексте происходит за счет взаимодействия единиц одного уровня (лексического, синтаксического) и за счет межуровневых связей отдельных единиц целого текста, включая контрастно-тематические и контрастно-ассоциативные связи разного порядка.

Семантический и стилистический эффект контраста, его структурная упорядоченность определяют стилистические функции контраста в художественном тексте.

Существует возможность разработать последовательный набор операций анализа художественного текста, его композиционно-структурных единиц, организованных принципом контраста.

Методы анализа . В работе используются: метод оппозиций, метод анализа и сопоставления словарных дефиниций, контекстологический анализ и компонентный анализ. Интерпретация и разбор иллюстративного материала проводится с применением процедур и концептов стилистики декодирования.

Теоретическая и практическая значимость работы определяются тем, что в работе осуществляется комплексный подход к исследованию контраста в художественном тексте со стороны его содержания, выражения и стилистического функционирования. Результаты исследования могут быть использованы при чтении лекционных курсов по стилистике и интерпретации художественного текста, на семинарских занятиях по стилистике, практических занятиях по аналитическому чтению и интерпретации, а также при написании дипломных и курсовых работ.

Апробация . Основные положения диссертации докладывались на ХИУІ и ХШЯ Герценовских чтениях (Ленинград, май 1983-1984 гг.), на межкафедральном объединении по стилистике факультета иностранных языков ЛГПИ им.А.И.Герцена (Ленинград, ноябрь 1983 г.).

Исходным материалом исследования послужили прозаические про-

Объем и структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав и заключения, списка цитируемой литературы из 156 наименований и списка цитированных литературных произведений из 36 названий.

Во введении определяются задачи и методы исследования, обосновывается актуальность темы, научная новизна и возможность практического использования результатов проведенного исследования.

Первая глава - "Единицы контраста в языке и речи" - "открывается обзором теоретических посылок и определением объекта исследования. Обосновывается необходимость рассмотрения контраста как комплексного явления текста, реализующегося на разных уровнях: семантическом, синтаксическом, стилистическом. В этой главе рассматриваются также границы контекстов, в пределах которых проявляется эффект контраста, типы лексических единиц, образующих контрастные оппозиции в различных синтаксических моделях.

Вторая глава - "Синтагматические условия функционирования единиц контраста" - рассматривает контраст в контексте словосочетания и предложения, определяет сверхфразовое синтаксическое единство как оптимальный вариант стилистического контекста контраста и приводит его существенные характеристшш. Во второй главе также рассматриваются стилистические функции контраста, определяется доминирующая стилистическая интегративная функция, ее составляющие и варианты: функция воздействия, информативно-оценочная, эстетическая, структурно-текстовая. Устанавливаются условия их контекстной реализации.

В заключении даются основные выводы по диссертации.

Определение границ контрастного контекста.Виды контрастных контекстов

Рассмотрение контраста как совокупности характерных связей и отношений единиц разных уровней, актуализирующих категорию противоположности в художественном тексте, невозможно без контекстологического анализа, без понятия контекста.

Проблемы контекстологического анализа поднимаются в работах представителей различных школ и направлении: Дйс.Ферса и его последователей, Н.Н.Амосовой и ее школы, Е.Куриловича, Г.В.Колшан-ского, представителей машинного перевода. Определение контекста как лингвистической категории предлагает Н.Н.Амосова, которая также дает классификацию контекстов и ситуаций, что позволяет применять контекстологический анализ как практический метод исследования (Амосова, 1958). Широко рассматривается контекст и в стилистике (Азнаурова, 2; Арнольд, 6; Банникова, 17; Болдырева, 25, 26; и за рубежом Рнффатер, 154; Лич, 146 и др.).

З.С.Азнаурова видит дальнейшие перспективы стилистической контекотологии в выделении и классификации типичных контекстов в пределах определенного функционального стиля (Азнаурова, 1973, с.236). Отдельные шаги в этом направлении уже предпринимаются. Так, существует описание двухфокусного образного контекста, который представляет многоярусную семантическую структуру. Б качестве фокусов контекста взаимодействуют слова из двух семантических полек (Болдырева, 1981, 1983).

В процессе любого лингвистического исследования неизбежно возникает вопрос о границах контекста, его протяженности и его сущностных характеристиках. Н.А.Шехтман считает необходимым детерминировать границы контекста критерием семантической совместимости. При этом семантическая совместимость трактуется как лингвистическое соотношение между семантически взаимозависимыми лексическими единицами, при котором создается смысловое единство высказывания (Шехтман, 1981).

А.Я.Шайкевич предлагает выделение контекстов разной протяженности (интервалов) для анализа взаимного распределения элементов. Б его исследовании выделяются шесть типовых интервалов - от микроинтервала, который представляет информацию о морфологическом строении слова, - до максимального интервала (целый текст большой длины), который дает информацию смешанного тематико-стилистиче-ского характера (Шайкевич, 1982). На наш взгляд, границы контекста определяются самим материалом и конкретными задачами исследования. Они могут варьироваться от минимального внутрисловного морфологического контекста "unhappy" (но этот вид в работе рассматриваться не будет), двухкомпонентного оксюморонного словосочетания: "cruel Kindness", целого афористического предложения:

"In peace, eons bury their fathers; in war fathers bury their eons" -(Herodotus) до СФЇЇ (как в примере на с.31) и даже вплоть до целого текста.

Б данной работе используются понятия лингвистического и стилистического контекста. Подобное разграничение проводится не впервые: в учении о контексте ему предшествует разделение на воспроизводящий контекст, который реализует значение как факт языка, языковой системы, и порождающий контекст, который уводит в область индивидуального речевого творчества, находящегося в относительной зависимости от языковой системы. Для художественных текстов типично, что воспроизводящий контекст может быть одновременно и контекстом порождения, т.е. жестко фиксированных границ между ними не существует. лингвистический и стилистический контекст в настоящем исследовании разделяются чисто условно: лингвистический тип контекста используется как первичный объект описания, позволяющий вычленить номенклатуру языковых единиц, проявляющих контрастоспособность в одномерных лексических оппозициях. Стилистический тип контекста представляет многомерную контрастную оппозицию. Необходимышусловиями реализации последней являются факторы семантического осложнения, явления транспозиции, иррадиации и др.

Контекстные связи лексических единиц в структуре контраста

По сравнению с контрастним набором лингвистического контекста, который по условиям работы рассматривался как одномерная лексическая оппозиция, контрастный набор стилистического контекста имеет характер многомерной оппозиции (см.: с.10-11). Много- ; мерность контраста на уровне текста объясняется, во-первых, тем, что количество контрастных связей увеличивается, во-вторых, тем, что в стилистическом контексте полнее реализуется референтный потенциал лексических единиц, которые вступают в многообразные отношения на уровне эксплицитных связей (языковая антонимия, синонимия, эквонимия и др.) и имплицитных связей между словами. Последние реализуются только в рамках контекста.

Вероятно, именно эту возможность предполагал В.Н.Комиссаров, говоря, что "абстрактно-теоретически можно противопоставить друг другу значения любой пары слов" (Комиссаров, 1964). Аналогичного мнения придерживается В.А.Михайлов (84). Он считает, что любое значение в определенных условиях может превратиться.в предельное - 55 противоположность, что антонимия может возникать между любыми единицами языка в речи в одних и нейтрализоваться в других условиях (Михаилов, 1983). Это выражение вполне справедливо, если переориентировать его на контрастоспособность лексических единиц, а антонимию считать имманентным свойством особой группы слов-антонимов в традиционном понимании. Именно этот подход осуществляется в данной работе.

Реально контрастоспособные слова, например, антонимы представляют лексическое единство и лексическое противопоставление устойчивой группы слов. Эта группа не подвержена внезапным произвольным изменениям. Устойчивость компонентов - один из основных признаков антонимии.

Разряд контрастивов в целом - это лексическая оппозиция более широкого плана в количественном отношении, более разнородная в отношении качества противопоставляемых единиц. Так, в разряд контрастивов входят антонимы, конверсивы (контрастная дистрибуция) , и другие лексико-семантические группировки, оформленные по принципу эквонимии (эквивалентная дистрибуция), гидо-гидеронимии (включенная дистрибуция) (Новиков, 1983_, с.258), а также многочисленные слова, которые создают оппозиции только в условиях контекста.

Существующие определения для данной группы лексических единиц (окказиональные, контекстуальные) антонимы по условиям данной работы требуют уточнения и разъяснения. Во-первых, как уже отмечалось, отнесение этого многочисленного разряда к антонимам делает антонимический пласт в лексике языка широким и трудно обозримым. Существует ряд признаков, которые являясь типичными для контекстуальных "антонимов", тем не менее вступают в противоречие с признаками языковой, нормативной антонимии. Противоречия эти не снимаются терминологическим отнесением этой группы слов к окка - 56 зиональным или контекстуальным антонимам. Если быть до конца последов ательными, то сам термин "окказиональный::узуальный" говорит лишь о низкой, по сравнению с регулярными антонимами, частотности употребления, об индивидуально-авторском характере противополагаемых слов при сохранении всех прочих характеристик антонимов, как-то: соотносительности противоположных значении, регулярной воспроизводимости, принадлежности к словам одной части речи. Слова, обычно рассматриваемые как "окказиональные" антонимы, не всегда обладают обязательными характеристиками антонимов, не всегда их употребительность соответствует значению термина "окказиональный". Некоторые окказиональные антонимы, например, "отцы и дети", по частотности употребления, как отмечает Л.А.Новиков, давно перешли на периферию языковой антонимии. Что касается термина "контекстуальный, речевой", то языковые антонимы также реализуют свои оппозиции в условиях контекста.

С другой стороны, способность реализовать контекстные оппозиции связывает единицы, весьма неоднородные по своему составу. Сочетаемость некоторых из них в речи предопределяется системой языка как потенциальная возможность, контрастоспособность других не только не задана системой языка, но является фактом неожиданным, непредсказуемым для языковой системы.

Исходя из вышеизложенного, будет вполне оправданным отнести эти единицы к контрастивам, а также, в отличие от реальных конт-растивов, уже описанных в работе, выделить их в особую группу по-тенциально-контрастоспособных слов. Таким образом, потенциальные контрастивы - это такие лексические и лексяко-грамматические единицы языка, которые реализуют свою способность к контрастному со-и противопоставлению, как заданную, таге и незаданную системой языка, в контексте контраста.

Потенциальные контрастивы внешне кажутся далекими от антони - 57 ков - контрастивов и даже противопоставляются не во всей системе форм. Отношения экспрессивного контраста, свойственные потенциальным коятрастивам, поддерживаются другими средствами контекста. Среди этих средств важнейшую роль играют структурно-семантические маркеры контраста - языковые антонимы, отрицание, противительные синтаксические единицы (союзы, союзные слова), а также комбинация вышеуказанных маркеров.

Рассмотрим функционирование реальных и потенциальных контрастивов на примере:

They travelled for thirteen hours downhill whilst the streams broadened and the mountains shrank, and the vegetation change and the people stopped being ugly and drinking beer, and began instead to drink wine and to be beautiful U orster, here Angels Pear to Tread, р. и).

Контраст в контексте сверхфравового единства

Наиболее законченную картину контраста в совокупности семантических и стилистических связей и взаимодействий представляет контекст, превышающий размеры предложения. Такой подход к рассмотрению этого явления намечен в работах многих лингвистов (Лот-ман, 1970; Рогова, IS76; Боевец, 1979; Лекомцев, IS83) и подтверждается анализом иллюстративного материала.

И.А.Боевец относит отношения противопоставления и сопоставления к часто встречающимся типам отношений между компонентами сложного синтаксического целого (24); К.А.Рогова считает, что смысло-стилистические возможности контрастного сопоставления четко обнаруживаются именно на текстовом уровне (103); по мнению Ю.К.Лекомцева, любой текст - и в частности, художественный - можно представить себе как совокупность напряжений и разрядок, создаваемых многими парами антонимов в их многочисленных вхождениях (75). А поскольку под антонимами автор подразумевает не только языковые единицы, но и "неточные" антонимы, антонимы в замаскированном или усложненном виде, "перифраз антонимического слова" (термины Ю.К.Лекомцева), то сказанное им вполне соответствует тем отношениям, которые в терминах данного исследования определяются взаимодействием контрастивов.

За пределами предложения контекст контраста может совпадать с одной из двух единиц, изучаемых лингвистикой текста, а именно, с целым речевым произведением - текстом или со сверхфразовым единством (микротекстом). На уровне целого речевого произведения (главы, рассказа, романа) контраст часто проявляет себя как композиционно-стилистический принцип развертывания речи (см.: определение Одинцова Б.Б. (133) и имеет рассредоточенный характер, входя в структуру текста в виде отдельных вкраплении: контактно и дистантно расположенных пар антонимов, прилагательных, обозначающих цвет, оппозиций указательных и личных местоимений, антитезных противопоставлений, оксюморонов и других контрастных оппозиций. - из Е концентрированной виде контраст чаще всего коррелирует со сверхфразовым единством.

Такой тип контекста, границы и характеристики которого были определены в 1.2, представляет тематически единое, стилистически значимое синтаксическое образование, - сложное синтаксическое целое (ССД) или сверхфразовое единство (СФІЇ). Оба термина сосуществуют в лингвистике и обозначают единицу "наиболее протяженную в составе текста, обладающую своей темой, т.е. тематически единую и представляющую группу предложений, контактно и дистантно взаимосвязанных лексически, грамматически, интонационно" (Лосева, 77), единицу "четко делимитированную, имеющую собственную внутреннюю структуру" (Москальская, 85). Б работе используется теория сверх-фразового синтаксического единства, разработанная 0.И.Москаль-скоп.

Сверхфразовые единства, семантической доминантой которых является значение противоположности и противоречия, представляют разновидность стилистического контекста контраста. контрастном СФЕ обнаруживаются чисто синтаксические средства связи между предложениями и в то же время такое сверхфразовое единство имеет непосредственное отношение к композиции, стилевому и художественному своеобразию произведения в целом. Не случайно академик В.В.Виноградов относит проблему крупных речевых целых к области стилистического синтаксиса (33).

В ряду контрастных контекстов, уже рассмотренных нами, СФЕ, организованные по принципу контраста, обнаруживают специфику как в области лексического выражения контраста, так и в области его синтаксического оформления. Существенным фактором является и стилистический аспект, так как, в отличие от лингвистического контекста, являющегося средством моносемизации, стилистический контекст способствует увеличению многозначности, созданию дополнительных оннотаций, усилению одних сем и нейтрализации других (Банникова, j 974).

В семантическом плане сверхшразовое единство характеризуется динством темы. Как правило, в нем развивается одна микротема, но на может включать ряд событий. В данном исследовании семантическое: тематическое единство сверхфразовых контекстов основано на эффек-;е контраста, в каждом конкретном случае получающем свое художественное оформление и свою структурную организацию.

В контексте, взятом из романа Форстера "Eoom with a View", издается обобщенный противоречивый образ людей, не сумевших разо-Іраться в собственных чувствах, боящихся следовать велению сердца І не желающих подчиниться диктату разума:

It did not do to think, nor, for the matter of that, to feel. 3he gave up trying to understand herself and joined the vast ar-nies of the benighted, who follow neither the heart nor the brain, and march to their destiny by catch words. She armies are full of pleasant and pious folk- But they have yielded to the only enemy that matters - the enemy within. They have sinned against passion and truth, and vain will be their strife for virtue. As the years pass, they are censured. Their pleasantry and their piety show cracks, their wit becomes cynicism, their unselfishness hypocrisy; they feel and produce discomfort wherever they go. They have sinned against Eros and against Pallas Athene, and not by any heavenly intervention, but by the ordinary course of nature, those allied deities will be avenged.

Процедуры анализа контекста, организованного принципом контраста

Процедуры анализа художественного текста не раз слунили объектом исследования. По этому вопросу существует ряд специальных работ (Арнольд, 1973, 1981; Гальперин, 1976; Кухаренко, 1979; До-машнев и др., 1983) и большое количество публикации в периодических изданиях и сборниках, например, серия статей Е.К.Тарасовой по отдельным аспектам интерпретации текста (Тарасова, 1981, 1983, 1984).

Е данной работе делается попытка составить алгоритм анализа стилистического контекста, организованного принципом контраста, в ходе которого необходимо четко выделить границы контекста, методы, которыми будем руководствоваться, и последовательность операций, которая, собственно, и определяет алгоритм.

Как уме отмечалось, наиболее типичным видом стилистического контекста, в рамках которого работает принцип контраста, является сверхфразовый контекст. Он и будет представлять исходный объект анализа.

При анализе связей и отношений в стилистическом контексте контраста на разных этапах исследования важно определить тот или иной метод анализа из числа тех, которые уже использовались в работе. Так, например, компонентный анализ в стилистическом контексте контраста применяется при установлении лексических связей потенциально контрастоспособной лексики. Если лексические единицы не обнаруживают явных дифференциальных сем, в отличие от языковых антонимов, но всеми контекстными отношениями определяются как взаимнопротивопоставленные, то компонентный анализ помогает выяснить основание для сравнения и потенциальные дифференциальные семы, вносимые контекстом. Фактически при таком анализе утзеркдает-ся способность слова как компонента определенной смысловой структуры, в данном случае контрастно-организованной структуры, показывать оттенки значения, проявляющиеся на уровне смысловых отношений.

Контрастный контекст может рассматриваться не только в одном линейном смысловом плане. Б нем могут проявляться несколько смысловых планов, дополняющих один другой, а чаще противопоставленных один другому. Контекстуальным метод привлекает данные компонентного анализа, но расширяет его рамки. Он позволяет рассматривать и те оттенки значения, которые вызваны ассоциациями. Кроме того, анализ связей и отношений, существующих между отдельными элементами контекста, позволяет выделить контрастирующие тематические и ассоциативные ряды контекста, установить его семантическую доминанту.

Использование в процедуре анализа аппарата стилистики декодирования позволяет объединять и интерпретировать результаты частных методов, находить и устанавливать связи единиц одного уровня и межуровневое взаимодействие контрастоспособных единиц как в рамках определенных синтаксических моделей, так и в целом контексте. Не только на уровне непосредственных лексико-семантя-ческих, морфологических и синтаксических связей, но и при "сквозной" группировке основных образов контекста, выразительных и изобразительных средств основной и сопутствующей группы.

Особое значение в процедуре анализа приобретает определение назначения стилистических приемов и конкретных функций, которые они выполняют в анализируемом контексте. Выяснение функций каждого приема не является самоцелью. Зта информация должна быть под - 158 вергнута обобщениям с целью определения общей интегративной стилистической функции контраста и полного и адекватного понимания на этой основе закодированного сообщения в совокупности с дополнительной эстетической и познавательной информацией, которая содержится в отношении автора к предмету высказывания.

Совершенно справедлива мысль В.А.Кухаренко о том, что единого универсального алгоритма, пригодного для интерпретации любого художественного текста, не существует. Невозможность универсального подхода объясняется свойствами самого текста, содержание которого спаяно художником с формой в единственный в своем роде уникальный сплав. Однако она не отрицает, что умение проникнуть в глубинную сущность художественного произведения, извлечь заложенную в нем многообразную информацию все же можно сформировать (Кухаренко, IS79). Б этом смысле, попытка выработать ряд процедур, определяющих ход анализа контекста, организованного единым принципом, в данном случае принципом контраста, может оказаться эвристически полезной.

Как тип выдвижения контраст устанавливает иерархию значений и элементов внутри контекста; обеспечивает связность и целостность и устанавливает связи между частями текста и. целым; образует эстетический контекст и выполняет целый ряд смысловых функций, одной из которых является экспрессивность (Арнольд, IS8I, с.62). В зависимости от типа контекста -. I) микро- и макроконтекст, Z) одно- и двухфокусный контекст, 3) концентрированный и рассредоточенный - алгоритм анализа может быть довольно подвижным. Те операции, которые в одном типе контекста будут начальными, в другом могут быть завершающими.

Важным этапом в процедуре анализа контекста является, на наш взгляд, выделение сигналов контраста. Вслед за З.С.Азнауровой, под сигналом стилистического смысла понимаем любой элемент рече - 159 вого окрунения реализуемой единицы или речевой ситуации, который указывает на появление или проявление стилистического содержания (, с.215). Объект анализа - контекст контраста - представляет упорядоченную структуру, в которой эффект контраста передается как языковыми единицами в синтаксических моделях, так и их стилистическим использованием, поэтому сигналами контраста могут быть: семантика языковых единиц-антонимов, отрицание (общее, частное), маркированное частицей «not", местоимением "по", наречием "never", противительные синтаксические конструкции с союзами n et", "but", союзными словами "on the contrary", "otherwise" и др. Все вышеупомянутые типы сигналов едва ли можно отнести к стилистическим, хотя Э С.Азнаурова не исключает такой возможности. Тем не менее, у контраста могут быть и собственно стилистические сигналы. К ним относится употребление в контексте таких стилистических приемов, как оксюморон, антитеза, а, возможно, и других каких-либо стилистически отмеченных факторов, типичных для того или иного конкретного контекста. Процедура нахождения сигналов контраста в контексте и будет первым шагом его анализа.