Его Рождение возвещено пением с неба и торжеством бесплотных Сил. Его голос заставил каменную могилу отдать похищенное тело Лазаря. Его стопы не разделяли море, как при выходе из Египта, но заставляли воду твердеть и служить наподобие пола или земли.
Кто не узнал в этих чертах Благословенного Сына Божия, пришедшего во плоти? А ведь сказанное — лишь капля дел Его, «и если бы писать о том подробно, то, думаю, и самому миру не вместить бы написанных книг» (Ин. 21, 25).
Демоны бегают, вода на браке по Его велению изменяется в вино вкусное и веселящее сердце, и кровь перестаёт течь из обессиленного женского тела.
О мёртвой отроковице Он говорит: «Она спит», — а носимому на погребение юноше: «Тебе говорю: встань», — и оба вновь открывают крепко закрытые смертью очи.
Видящих и слышащих Его Он называет блаженными, обещает в три дня восставить Храм, который сорок шесть лет поднимался из уничижения (Ин. 2, 20), и Авраама называет бывшим после Себя (Ин. 8, 58).
Иисус Христос — имя Ему.
Исаия называет Его Чудный, Советник, Бог крепкий, Отец вечности, Князь мира (Ис. 9, 6).
Апостол языков говорит, что всё Им и для Него создано; и Он есть прежде всего, и всё Им стоит (Кол. 1, 17).
И вот Он, чудный в делах и по имени, дал Себя убить, выпил чашу смерти, смерти же крестной.
Что же такое смерть и грех, если оба эти чудовища потребовали себе такой (!) жертвы? И насколько беспросветной и несправедливой, безнадёжной и достойной отчаяния была бы жизнь, если бы Человек этот не вышел из гроба на заре третьего дня!
Природу и мир с их бесчувственными законами, не сомневаясь, можно было бы сравнить с «громадной машиной новейшего устройства, которая бессмысленно захватила, раздробила и поглотила в себя великое и бесценное Существо — такое Существо, Которое одно стоило всей природы и всех законов её» (Ф. Достоевский).
Пусть жизнь многих из нас, быть может, большинства людей, такова, что мысль о воскресении, мысль о вечной жизни для нас, столь унизившихся суетою и обмельчавших существ, кажется странной и фантастической. Но Он! Он то достоин вечной жизни! В Нём нет ни жадности, ни похоти, ни злого коварства. В Нём нет властолюбия, хотя Он один только и достоин властвовать! В Нём нет невежества, суетности, плотоугодия, рабского заискивания перед миром. Он умён, безгрешен, молод и благороден. Если бы и Он был пожран навеки ненасытной смертью, жизнь потеряла бы всякий смысл. Тогда любого из нас, как князя Льва Николаевича в третьей части «Идиота», можно было бы взять за руку и, зажёгши свечу, «показать какого то огромного и отвратительного тарантула, уверяя, что это — то самое тёмное, глухое и всесильное существо», которое правит миром.
И поэтому, когда Он лёг во гроб, когда место Его покоя было завалено камнем и ограждено копьями стражи, люди, любившие Его, «должны были ощутить страшную тоску и смятение в тот вечер, раздробивший разом все их надежды и почти что верования. Они должны были разойтись в ужаснейшем страхе».
И только женщины, не умея дать себе полный отчёт в логике действий, влекомые истерзанным сердцем, весьма рано в первый день недели пришли ко гробу при восходе солнца (Мк. 16, 2).
Им, и без того насыщенным страхами, пришлось ещё раз испугаться. Они увидели, что камень взят от гроба. Войдя во гроб, они справа от места, где лежал Господь, увидели юношу, облечённого в белую одежду; и ужаснулись (Мк. 16, 5). Женский страх не ускользнул от взгляда небожителя. И он сказал им слова, от которых радостно колотится сердце всех верующих: Не ужасайтесь. Иисуса ищете Назарянина, распятого; Он воскрес, Его здесь нет. Вот место, где Он был положен (Мк. 16, 6). С этого момента ручеёк слов о воскресшем Господе зажурчал, потёк, усиливаясь, умножаясь, превращаясь в реку, течение которой никто не остановит.
Он жив, и Его нет во гробе!
И схождение Его в мир, и вознесение Его на Крест, и затем опять схождение в гробовую тьму были делом Его любви к нам. Теперь Он опять вознесётся, и Небо примет Его до времени, пока новая радость о Нём разнесётся по миру, пока небесный пир до конца наполнится возлежащими.
То, что Он жив ныне и вовеки, так же несомненно, как то, что Он был истинно мёртв нашей смертью. Так Он говорит Иоанну: Я есмь Первый и Последний, и живый; и был мертв, и се жив во веки веков, аминь (Откр. 1, 18). В Нём наша жизнь обретает осмысление и оправдание; украшение и освящение.
Ему в эти дни да поёт, не умолкая, всякое обрезанное сердце, всякое сердце, причастное благодати: «Ты бо еси Бог наш. Разве Тебе иного не знаем. Имя Твое именуем. Приидите, вси вернии, поклонимся святому Христову Воскресению».
"...Четыре с половиной года тому назад, работая в составе Межрегиональной общественной организации помощи братской Сербии "Святая Русь", мы выпустили что-то вроде боевого листка - "Сербский Крест", в котором, как могли, постарались правдиво (в отличие от изолгавшихся российских СМИ), основываясь на информации, полученной из первоисточников, рассказать о героической борьбе сербского народа против агрессии НАТО - боевого авангарда сил "нового мирового порядка"..."
Редакция журнала "Первый и Последний"
"...Очевидно, что каждому достанутся свои испытания, и лишь об одной скорби, которую никому, по-видимому, не удастся миновать на сем крестном пути, сказать следует особо: о переживании ощущения одинокости и оставленности, которого не избежал на кресте и Сам Господь 18). Столкнуться же с оным придется в последние времена многим хотя бы потому, что тогда, как во дни Христовы, - в полном соответствии с предреченным: "По причине умножения беззакония, во многих охладеет любовь"..."
Константин Гордеев, редактор "Первый и Последний"
Как можно с царством зла и лжи смириться,
Лояльность к геноциду проявлять,
С концлагерем масонским согласиться
И номер вместо имени принять?
Повенчанных с Державою намедни
Обманом обручают с сатаной.
И значит – вот он, мой рубеж последний!
Стоять иль пасть? – Решение за мной!
20.11.2003 г.
" Всеправославный конгресс", который состоялся 10 мая - 8 июня 1923 г. в Константинополе. Автор приводит и решение этого конгресса относительно "исправления юлианского календаря", то есть замены его так называемым новоюлианским календарем, который до 2800 года фактически совпадает с западным григорианским календарем. Проф. Сыбев без стеснения ссылается на Константинопольский конгресс, называя его " Православным совещанием"
Епископ Фотий Триадицкий
"...В России календарный вопрос обсуждался периодически, начиная с 30-х годов XIX столетия, но серьезная дискуссия по этому поводу впервые возникла на Всероссийском Поместном Соборе 1917-18 гг. Объективно Российская держава не нуждалась в переходе на григорианский календарь, по которому, начиная с конца XVI века, жил католический, а затем и протестантский мир..."
И.В. Булгаков
"Великий пост!!! Время покаяния, т.е. время осознания своих грехов и сугубых молитв ко Господу о прощении их; время исповеди и отпущения нам наших прегрешений. Однако достаточно ли нашего, пусть даже и очень искреннего, покаяния для прощения наших грехов? Какие же еще условия мы должны соблюсти, чтобы надежды наши на спасение не остались тщетными? Об этом ясно свидетельствует Святое Евангелие: "Аще отпущаете человеком согрешения их, отпустит и вам Отец ваш Небесный: аще ли не отпущаете человеком согрешения их, ни Отец ваш отпустит вам согрешений ваших"..."
Раб Божий Алексий Прихожанин
"...Ну, если и не всю Россию (пока) освещает минора, то уж Кремль – точно. Как признался по секрету всему свету – выступая на Манежной площади – главный раввин России Берл Лазар: «Открою вам маленький секрет. В пятницу после приема я зажег минору в Кремле». Имеется ввиду прием президентом РФ Путиным 19-го декабря, накануне начала Хануки, представителей иудейской общины. «Православный» президент посвятил пятницу (день распятия иудеями Господа нашего Иисуса Христа)..."
Вячеслав Манягин, главный редактор "Первый и Последний"
Его Рождение возвещено пением с неба и торжеством бесплотных Сил. Его голос заставил каменную могилу отдать похищенное тело Лазаря. Его стопы не разделяли море, как при выходе из Египта, но заставляли воду твердеть и служить наподобие пола или земли.
Кто не узнал в этих чертах Благословенного Сына Божия, пришедшего во плоти? А ведь сказанное - лишь капля дел Его, «и если бы писать о том подробно, то, думаю, и самому миру не вместить бы написанных книг» (Ин. 21, 25).
Он кормит среди пустыни множество слушателей Своего учения умножившимися хлебами и рыбой, и мы узнаём в Нём Того, кто даёт семя сеющему и хлеб в пищу (2 Кор. 9, 10), Того, Кто в пятый день творения повелел водам произвести рыбу и наполниться ею.
Демоны бегают, вода на браке по Его велению изменяется в вино вкусное и веселящее сердце, и кровь перестаёт течь из обессиленного женского тела.
О мёртвой отроковице Он говорит: «Она спит», - а носимому на погребение юноше: «Тебе говорю: встань», - и оба вновь открывают крепко закрытые смертью очи.
Видящих и слышащих Его Он называет блаженными, обещает в три дня восставить Храм, который сорок шесть лет поднимался из уничижения (Ин. 2, 20), и Авраама называет бывшим после Себя (Ин. 8, 58).
Иисус Христос - имя Ему.
Исаия называет Его Чудный, Советник, Бог крепкий, Отец вечности, Князь мира (Ис. 9, 6).
Апостол языков говорит, что всё Им и для Него создано; и Он есть прежде всего, и всё Им стоит (Кол. 1, 17).
И вот Он, чудный в делах и по имени, дал Себя убить, выпил чашу смерти, смерти же крестной.
Что же такое смерть и грех, если оба эти чудовища потребовали себе такой (!) жертвы? И насколько беспросветной и несправедливой, безнадёжной и достойной отчаяния была бы жизнь, если бы Человек этот не вышел из гроба на заре третьего дня!
Природу и мир с их бесчувственными законами, не сомневаясь, можно было бы сравнить с «громадной машиной новейшего устройства, которая бессмысленно захватила, раздробила и поглотила в себя великое и бесценное Существо - такое Существо, Которое одно стоило всей природы и всех законов её» (Ф. Достоевский).
Пусть жизнь многих из нас, быть может, большинства людей, такова, что мысль о воскресении, мысль о вечной жизни для нас, столь унизившихся суетою и обмельчавших существ, кажется странной и фантастической. Но Он! Он то достоин вечной жизни! В Нём нет ни жадности, ни похоти, ни злого коварства. В Нём нет властолюбия, хотя Он один только и достоин властвовать! В Нём нет невежества, суетности, плотоугодия, рабского заискивания перед миром. Он умён, безгрешен, молод и благороден. Если бы и Он был пожран навеки ненасытной смертью, жизнь потеряла бы всякий смысл. Тогда любого из нас, как князя Льва Николаевича в третьей части «Идиота», можно было бы взять за руку и, зажёгши свечу, «показать какого то огромного и отвратительного тарантула, уверяя, что это - то самое тёмное, глухое и всесильное существо», которое правит миром.
И поэтому, когда Он лёг во гроб, когда место Его покоя было завалено камнем и ограждено копьями стражи, люди, любившие Его, «должны были ощутить страшную тоску и смятение в тот вечер, раздробивший разом все их надежды и почти что верования. Они должны были разойтись в ужаснейшем страхе».
И только женщины, не умея дать себе полный отчёт в логике действий, влекомые истерзанным сердцем, весьма рано в первый день недели пришли ко гробу при восходе солнца (Мк. 16, 2).
Им, и без того насыщенным страхами, пришлось ещё раз испугаться. Они увидели, что камень взят от гроба. Войдя во гроб, они справа от места, где лежал Господь, увидели юношу, облечённого в белую одежду; и ужаснулись (Мк. 16, 5). Женский страх не ускользнул от взгляда небожителя. И он сказал им слова, от которых радостно колотится сердце всех верующих: Не ужасайтесь. Иисуса ищете Назарянина, распятого; Он воскрес, Его здесь нет. Вот место, где Он был положен (Мк. 16, 6). С этого момента ручеёк слов о воскресшем Господе зажурчал, потёк, усиливаясь, умножаясь, превращаясь в реку, течение которой никто не остановит.
Он жив, и Его нет во гробе!
И схождение Его в мир, и вознесение Его на Крест, и затем опять схождение в гробовую тьму были делом Его любви к нам. Теперь Он опять вознесётся, и Небо примет Его до времени, пока новая радость о Нём разнесётся по миру, пока небесный пир до конца наполнится возлежащими.
То, что Он жив ныне и вовеки, так же несомненно, как то, что Он был истинно мёртв нашей смертью. Так Он говорит Иоанну: Я есмь Первый и Последний, и живый; и был мертв, и се жив во веки веков, аминь (Откр. 1, 18). В Нём наша жизнь обретает осмысление и оправдание; украшение и освящение.
Ему в эти дни да поёт, не умолкая, всякое обрезанное сердце, всякое сердце, причастное благодати: «Ты бо еси Бог наш. Разве Тебе иного не знаем. Имя Твое именуем. Приидите, вси вернии, поклонимся святому Христову Воскресению».
Актриса, ставшая знаменитой благодаря роли восхитительно красивой злодейки Татьяны Бариновой в сериале «Татьянин день» сегодня имеет уже огромный опыт работы в самых разных картинах. Но все же от образа роковой соблазнительницы избавиться сложно. И разве возможно, чтобы такая красивая и обольстительная девушка, как Наталья, была одинока? Конечно, нет.
Личная жизнь Натальи Рудовой. Что мы о ней знаем?
Несколько раз ее уже звали замуж, причем такие мужчины, о которых мечтают многие. В разные годы журналисты приписывали актрисе множество романов с самыми завидными женихами российского шоу-бизнеса. В этот список попали , и Кирилл Туриченко.
Что из этого правда, а что нет, – известно только самой Наталье. Девушка не очень любит обсуждать вопросы своей личной жизни. Все возникающие слухи о новых женихах она стремительно опровергает. Говорит, что женитьба – дело очень ответственное и серьезное, к такому важному шагу она еще не готова. Не секрет, что совмещать актерскую карьеру и заботу о семье очень непросто. Наталья с огромным восхищением смотрит на актрис, которые с этим успешно справляются. Кумир девушки в этом отношении – , популярная американская актриса и мама двух прекрасных дочерей. Наталья считает ее идеалом современной женщины, восторгается ее красотой, талантом, сумасшедшей энергетикой и уверенностью в себе.
